Заметки о книге известного философа В. Аверьянова «Традиция и динамический консерватизм»

Традиция связывает прошлое, настоящее и будущее, поэтому это явление по сути своей сакральное. Книга Виталия Аверьянова «Традиция и динамический консерватизм» рассматривает традицию на фоне мировой истории и борьбы идей как явление глубоко духовное, которое нуждается в защите.

«Бог умер!» - сказал Ницше. И с этим ощущением так называемое «прогрессивное человечество» практически прожило весь ХХ век, погружаясь в интеллектуальный хаос. Виталий Аверьянов пишет: «Сверхзадача поднятой темы, которая, конечно же, выходит за рамки самой книги, видится мне в том, что сегодня, в XXI веке, на пороге глобальных потрясений и тектонических сдвигов между традициями-цивилизациями, Россия вновь получает шанс возвысить свой голос и предъявить собственную, еще не завершенную, не до конца понятную ей самой модель мироустройства. Эта модель не может быть ни тотальной, ни диктующей правила другим народам и культурам, ни лукавой (когда под личиной заботы и помощи в виде товарных, образовательных, медицинских и прочих «гуманитарных интервенций» происходит ползучая революция и десуверенизация тех, о ком “заботятся”).

Русская мысль сегодня может и должна высоко поднять знамена, на которых будут начертаны имена: «Традиция», «Человечность», «Правда». В этом достойная альтернатива обанкротившемуся универсалистскому проекту, с его агрессивной Современностью, воинствующим Прогрессизмом и культом «Развитости», которым понукают и подхлестывают тех, кого записали в «отсталые» и не вписавшиеся в правила игры глобального капитала».

Остается ли надежда на возможность общего дела по преодолению духовного кризиса? Перманентным революциям и перезагрузкам, «стирающим» целые пласты духовного наследия, противостоит иная система ценностей. По утверждению автора книги, это динамический консерватизм.

Само понятие зародилось в среде русских религиозных философов в середине ХХ века. Оно принадлежит богослову Владимиру Николаевичу Лосскому, сыну известного философа Николая Онуфриевича Лосского. Альтернативный путь развития, на который указывали русские религиозные философы, еще не пройден.

В начале ХХI века их последователями из Центра динамического консерватизма (ныне Института, возглавляемого Виталием Аверьяновым) разработана «Русская доктрина», основная цель которой – Преображение России. Понятие Преображение глубокое. Оно напоминает нам о безграничных возможностях, заложенных изначально в человеке, созданном по образу и подобию Божьему. С точки зрения Православного Катехизиса, сверхзадача человека – обожение, то есть возвращение к изначальному образу и подобию.

На карте мира Россия имеет форму креста, соединяя север и юг, восток и запад. Сакральный смысл, заложенный в ней, обязывает ко многому.

Возможно, и Советский Союз не распался бы, если вовремя была бы выработана философская основа мощного традиционно многонационального государства в центре Евразии.

Как подчеркивает Виталий Аверьянов, динамический консерватизм это – мировоззрение, но в то же время и метод, призванный к решению сложнейших вопросов развития.

Все достижения человечества, видимо, можно разделить на изобретения и открытия. Динамический консерватизм – открытие, объясняющее взаимодействие между динамикой и статикой, между центробежными и центростремительными силами.

Виталий Аверьянов описывает использование метода динамического консерватизма за рубежом, а именно: в Соединенных Штатах Америки в послевоенный период, а также при разработке компьютерных программ, в биологии, генетике, медицине.

Но все это попутные исследования и замечания. Центр внимания автора сосредоточен на традиции, которая во многом определяет духовную жизнь общества. Сохранение и вместе с тем развитие традиции – явление сложное. Замкнутые системы разлагаются и погибают, открытые развиваются. При этом Виталий Аверьянов вводит такое понятие, как своё-высшее.

Разрабатывая новую теорию традиции, синтезирующую в себе светский и религиозный подходы, автор подчеркивает необходимость для традиции «овладения языками и смыслами других культурных традиций», что можно определить как вселенскость. При этом «внутренние обновляющие импульсы проникают в консервативное тело институтов, ритуалов, стереотипов», обеспечивая соборность. А векторная направленность предполагает реализацию «своего высшего», то есть полноту.

Избежать двух крайностей - самоизоляции и десуверенизации – культуре помогает динамический консерватизм. По сути своей, традиция консервативна, но вместе с тем стремление к полноте делает ее динамичной. И человек, живущий в лоне неисчерпаемой традиции, открывает для себя всё новые и новые возможности.

Виталий Аверьянов пишет: « Пока понятие культурной памяти, а также исторической памяти в качестве не полных аналогов культурной традиции и преемственности используются и переживаются людьми, они не дают до конца расчеловечить социально-культурные структуры, свести их к числу и коду.

Традиции свойственна огромная вариативность индивидуальных проявлений – но также ей свойственно их родовое единство с точки зрения иерархии (иерархия выступает, таким образом, как генеалогия, как генетическая программа саморазвития, сложность постижения которой связана с невозможностью взгляда на собственную идентичность с позиций завершенности ее становления). Содержанием традиции оказывается не смысл, а смысловая перспектива бесконечности, расплавленная идентичность, которую можно уловить через наследуемое в культуре строение духовного акта человека».

Обращаясь к опыту России, можно заключить, что, несмотря на все зигзаги и потрясения, традиция жива. Более того, ее потенциал не исчерпан. Об этом, в частности, свидетельствует и само появление книги «Традиция и динамический консерватизм».

В поисках ответа на трудные вопросы молодой ученый Виталий Аверьянов проработал пятнадцать лет. Его вывод оптимистичен: «Через традицию раскрывается сущность культуры как воспроизводства высших энергий духовной жизни». Это великая альтернатива, путь, по которому пойдет Россия.

А мне вспоминается сельский мальчик, который остановился у едва заметной фрески на стене полуразрушенного храма, с криком: «Идите скорее. Бог остался!»

Аверьянов В.В. Традиция и динамический консерватизм. (Издательская серия ИДК). – М.: Институт динамического консерватизма, ООО «Центральный издательский дом», 2012. – 696 с.

Специально для Столетия

Виталий Аверьянов

Виталий Аверьянов, доктор философских наук, соучредитель и постоянный член Изборского клуба, ответил на вопросы корреспондента АПН.ru

Как вы относитесь к «консервативному повороту» российской власти?
Что за ним стоит и какие он может иметь последствия?

Что из наследия консервативной мысли вы считаете актуальным - в российской и / или глобальной повестке дня?

Чрезвычайно актуальны сегодня работы тех консерваторов, которые сосредоточились на анализе глобальной тенденции к нивелированию культур и народов. При этом весь консервативный арсенал заслуживает его адаптации для широкого сознания. Но на острие борьбы будет современный авангардный консерватизм, социально-технократический консерватизм, динамический консерватизм, построенный на критике самых новых способов расчеловечивания культур, социумов и личностей, постмодернистской релятивизации ценностей. Сегодня востребованы Н.Трубецкой, К.Хюбнер, А.Гелен, Ф.Арьес. Это честные, подлинные консерваторы XX столетия.
Сегодня мир стоит перед угрозой агрессивного навязывания стандартов терпимости к подчеловеческому, инфернальному. Поэтому у консерватизма благородная миссия - отстоять молодое поколение, отбить его от наступающего зверочеловека, ряженого в супер-гуманиста и супер-демократа. Любопытно, что Путин остро чувствует эту миссию, и выдвигает ее вперед в своей идеологической повестке. Он чувствует, что это знамя получит поддержку сотен миллионов и на Западе, и в исламском мире, и на Востоке. Но здесь нужно быть на большой мировоззренческой высоте и разговорами о благих намерениях не обойтись. Нужна всеобъемлющая консервативная доктрина с претензией на управление хаотичным миром, а не простое «оборончество». К счастью, неолиберальная цивилизация сильно «подставляется», выпячивает свои слабые и наиболее вызывающие места. Народы мира от этого сильно тошнит, начинается тошнота и у самих западных народов, несмотря на обработку масс-медиа, несмотря на приносящую свои плоды систему «низшего образования» для среднего класса.
Если Путин сумеет поддержать такую консервативную доктрину и опереться на нее, он окажется историческим победителем. Даже проиграв на материальном уровне, он тогда выиграет на духовном - и станет политиком новой волны. Не нужно ничего бояться - задавив тот или иной сопротивляющийся им народ здесь и сейчас, глобализаторы все равно проиграют. Час их торжества не впереди, а позади - это был краткий миг «конца истории» в 1990 и следующие за ним годы. Их ждет всеобщее презрение и отторжение. И первый мощный удар скорее всего получат их агенты и последователи у нас, в России.

Каков, на Ваш взгляд, потенциал консерватизма как политической идеологии?

Именно консерватизм способен сегодня предложить продолжение настоящего социального и технологического развития, а не его имитацию. Именно консерватизм возглавит консолидацию вокруг новой антииндивидуалистической стратегии, вокруг стратегии альтернативной глобализации как мира многих «сильных субъектов». Консерватизм возвращает честь и честность, сегодня он на стороне не квази-аристократов, но большинства. Потому что «элиты» предают и разлагают великую культуру своей страны, а большинство хочет ее сохранить. В этом смысле мы стоим на переломе эпох. Но это тема не для краткого комментария.

Блог Изборского клуба в Фейсбук, 25.06.2014

Количество показов: 1961
Рейтинг: 4.37

вопрос о Русском реакторе - это вопрос религиозной борьбы, духовной брани

Главным даром и ресурсом развития России является её народ — совершенно уникальный исторический резервуар, в котором тысячелетиями накапливался и сохранялся огромный духовный, ментальный и нравственный потенциал. Основная масса нашего крестьянского народа жила на грани нищеты, в бедности, иногда переходя грань нищеты, и в то же время она жила в праведности и на грани святости, и тоже иногда эту грань переходя.

Когда мы говорим о том, что происходило, допустим, в Советском Союзе в 30-е и в 40-е годы, то одно из главных объяснений тайны советского проекта заключается в том, что этот резервуар был разогрет: он зашипел, он произвёл огромную энергию, которая в нём тысячелетиями накапливалась.

Но не один Сталин был мастером работы с этим резервуаром, это были в своё время и Сергий Радонежский, который свою модель Святой Руси предложил, и Александр Невский, и Иван Грозный, и Суворов… Гениальность этих фигур заключалась именно в их способности вступить в конструктивный разговор со своим народом, вступать в отношения глубинного диалога с этим самым резервуаром русского духа.

Что можно в этой связи сказать о сегодняшней эпохе? Безусловно, во время "крымской весны" намёк на апелляцию к этому резервуару был обозначен. Кто его обозначил? Его обозначил Путин? Его обозначили какие-то части элит? Его обозначили низы общества, которые сами восставали, скажем, в Крыму? Мне кажется, что это было историческое чудо, где вмешались высшие силы и повели дело наперекор всем планам и прогнозам. И эти силы дали нам нечто вроде намека — в том числе и Путину, и политическим элитам, и всем нам. А смогли или не смогли мы этот намек считать — это уже другой вопрос. Кто-то смог, а кто-то не смог.

Поэтому для меня вопрос русского реактора — это вопрос того, что у нас как у народа есть огромный потенциал, который представляет существенную опасность для субъектов глобализации. Именно это является главной причиной того, что Россия находится в определённой осаде. Причём дело даже не в санкциях, а в том, что неразвитие России является условием приемлемости политического режима, который в России правит.

Ведь действительно, с одной стороны, было сказано президентом о сакральности Крыма, что многих из нас вдохновило. С другой стороны, буквально в те же месяцы, выступая перед клубом лидеров, он очень странно говорил о патриотизме. Он говорил о том, что патриотизм фактически сводится к интересам маленького человека, к интересам потребителя.

В чём секрет этого парадокса? Мне кажется, объяснение заключается не в каком-то недомыслии, а в том, что есть определённые неизвестные нам взаимоотношения верховной власти России и мировой финансовой олигархии. Может быть, власть и хотела бы пойти изборским путём, о котором грезят миллионы лучших людей России, но её манёвр ограничен условностями, достаточно жёсткими, о которых мы, возможно, не всё знаем.

И здесь вопрос: к кому нужно апеллировать, к кому обращать призывы? К нашей политической элите, к нашей власти? А может быть, вопрос должен быть задан как раз тем субъектам, которые реально решают, где и во что в мире нужно инвестировать капиталы, реальными хозяевами которых они являются?

Но они, эти самые глобальные субъекты, думают, что Путин с их воли, с их согласия получил власть. Они не понимают, что власть в России даётся Богом, а не мировой олигархией. И это совсем другой Бог, чем их бог.

Вопрос о русском реакторе — это вопрос о религиозной борьбе. В конечном счёте это религиозный вопрос. Это нельзя понимать в узком смысле — что, допустим, Русская Православная Церковь должна подняться и повести за собой народ. Этого не будет по понятным причинам. Но ответить на поставленные вопросы может только субъект метафизический, религиозный, а не экономический аналитик, живущий внутри своего дискурса. Потому что у нас в Изборском клубе собрались лучшие экономические умы страны, и эти лучшие умы уже не одно десятилетие бьются головами о непреодолимую стену, пытаясь её прошибить.

Значит, наша энергия заперта, значит, нужно искать другие пути, перенаправить поток наших усилий в обход этой стены. Может быть, имеет смысл направить его на прорыв в духовно-гуманитарной сфере? Почему Изборский клуб не может сегодня предъявить духовную альтернативу? Есть такая страна Иран, такая же имперская страна, как и Россия, не обладающая нашим военным потенциалом, которая продержалась под санкциями более 30 лет. Почему бы не взять пример с неё в этом вопросе, делая поправку на то, что у нас другая ведущая религия?

В духовно-гуманитарной сфере мы могли бы сегодня предложить качественно новые системные решения. Наши друзья сегодня возглавляют и Министерство образования и науки, и Министерство культуры. Есть определённые позиции и в главных федеральных СМИ. Почему бы не предложить институциализировать некую общественную структуру, которая могла бы помочь нашим единомышленникам? В Изборском клубе есть кадры, которые могли бы осуществить нечто вроде микрореволюций в этих сферах (взять хотя бы А.А. Агеева или Г.Г. Малинецкого в сфере образования и науки). А такие микрореволюции привели бы к цепной реакции изменений и в других сферах, безусловно.

Если не ставить вопрос таким образом, то мы находимся в тупике, потому что та сторона в этой "религиозной войне" прекрасно знает, чего хочет. Она очень хорошо организована. Если они обвалят нынешнюю власть, то, в отличие от нас, они знают, как её подобрать. Значит, нам нельзя допустить разрушения власти и нынешней конструкции государства. В противном случае, в очередной раз ввергнув Россию в хаос, они очень высокими темпами, ещё быстрее, чем в 90-е годы, будут растлевать, отуплять, "омамонивать" русский народ, то есть превращать его в слугу Мамоны и тем самым до конца изничтожать тот святой резервуар, о котором я говорил в самом начале.

Болотная в Москве и Майдан в Киеве — это одна и та же рука, которая действовала в разные исторические моменты, как бы ударяла в разные точки. Сначала в Москве у неё не получилось, потом она ударила в Киеве. В то время, когда проходила Болотная, их называли во власти "лучшей частью нашего общества". Каковы же ценности и идеалы этой "лучшей части"? Они сводятся к священному праву частной собственности, к благодати богатства и к свободе, которая понимается так, как она понимается в лозунге сатанистов: "Do what you will ".

Мамона — по этимологии "ма’амон" — переводится как "ценности, взятые в залог", иными словами, это религия кредита. Главное в религии кредита вовсе не получение процента, а завладение залогом. А в залог стремятся получить всё целиком, всю страну, поэтому и проценты кредитные такие высокие. Инвестор не заинтересован в способности залогодержателей возвращать кредиты, ему нужна взятая в залог страна, и, соответственно, её неразвитие для него — важнейшая ценность.

Наши политические элиты расколоты и в то же время в большинстве своём двоедушны, они пытаются служить двум богам: носят на груди крестик, но всё время переворачивают его на спину, когда приближаются к другому своему богу — Мамоне.

Ещё раз повторюсь: главная опасность для мировых субъектов заключена в нашем народе, который уже неоднократно обманывал их ожидания. Им непонятно, что этот удивительный народ может "выкинуть" в очередной раз, на очередном историческом повороте. Вместо того чтобы наоткрывать мелкобуржуазных лавок, как все "нормальные народы", с радостью пошедшие в их кабалу. И этот русский реактор, который, конечно, не умирал и не засыпал — ниточка протянута была над бездной и в 90-е годы, — нуждается в том, чтобы нашлись люди, которые сегодня подняли бы знамя "религиозной войны", духовной брани, если быть более точным в определениях.

Главным даром и ресурсом развития России является её народ - совершенно уникальный исторический резервуар, в котором тысячелетиями накапливался и сохранялся огромный духовный, ментальный и нравственный потенциал. Основная масса нашего крестьянского народа жила на грани нищеты, в бедности, иногда переходя грань нищеты, и в то же время она жила в праведности и на грани святости, и тоже иногда эту грань переходя.

Когда мы говорим о том, что происходило, допустим, в Советском Союзе в 30-е и в 40-е годы, то одно из главных объяснений тайны советского проекта заключается в том, что этот резервуар был разогрет: он зашипел, он произвёл огромную энергию, которая в нём тысячелетиями накапливалась.

Но не один Сталин был мастером работы с этим резервуаром, это были в своё время и Сергий Радонежский, который свою модель Святой Руси предложил, и Александр Невский, и Иван Грозный, и Суворов… Гениальность этих фигур заключалась именно в их способности вступить в конструктивный разговор со своим народом, вступать в отношения глубинного диалога с этим самым резервуаром русского духа.

Что можно в этой связи сказать о сегодняшней эпохе? Безусловно, во время "крымской весны" намёк на апелляцию к этому резервуару был обозначен. Кто его обозначил? Его обозначил Путин? Его обозначили какие-то части элит? Его обозначили низы общества, которые сами восставали, скажем, в Крыму? Мне кажется, что это было историческое чудо, где вмешались высшие силы и повели дело наперекор всем планам и прогнозам. И эти силы дали нам нечто вроде намека - в том числе и Путину, и политическим элитам, и всем нам. А смогли или не смогли мы этот намек считать - это уже другой вопрос. Кто-то смог, а кто-то не смог.

Поэтому для меня вопрос русского реактора - это вопрос того, что у нас как у народа есть огромный потенциал, который представляет существенную опасность для субъектов глобализации. Именно это является главной причиной того, что Россия находится в определённой осаде. Причём дело даже не в санкциях, а в том, что неразвитие России является условием приемлемости политического режима, который в России правит.

Ведь действительно, с одной стороны, было сказано президентом о сакральности Крыма, что многих из нас вдохновило. С другой стороны, буквально в те же месяцы, выступая перед клубом лидеров, он очень странно говорил о патриотизме. Он говорил о том, что патриотизм фактически сводится к интересам маленького человека, к интересам потребителя.

В чём секрет этого парадокса? Мне кажется, объяснение заключается не в каком-то недомыслии, а в том, что есть определённые неизвестные нам взаимоотношения верховной власти России и мировой финансовой олигархии. Может быть, власть и хотела бы пойти изборским путём, о котором грезят миллионы лучших людей России, но её манёвр ограничен условностями, достаточно жёсткими, о которых мы, возможно, не всё знаем.

И здесь вопрос: к кому нужно апеллировать, к кому обращать призывы? К нашей политической элите, к нашей власти? А может быть, вопрос должен быть задан как раз тем субъектам, которые реально решают, где и во что в мире нужно инвестировать капиталы, реальными хозяевами которых они являются?

Но они, эти самые глобальные субъекты, думают, что Путин с их воли, с их согласия получил власть. Они не понимают, что власть в России даётся Богом, а не мировой олигархией. И это совсем другой Бог, чем их бог.

Вопрос о русском реакторе - это вопрос о религиозной борьбе. В конечном счёте это религиозный вопрос. Это нельзя понимать в узком смысле - что, допустим, Русская Православная Церковь должна подняться и повести за собой народ. Этого не будет по понятным причинам. Но ответить на поставленные вопросы может только субъект метафизический, религиозный, а не экономический аналитик, живущий внутри своего дискурса. Потому что у нас в Изборском клубе собрались лучшие экономические умы страны, и эти лучшие умы уже не одно десятилетие бьются головами о непреодолимую стену, пытаясь её прошибить.

Значит, наша энергия заперта, значит, нужно искать другие пути, перенаправить поток наших усилий в обход этой стены. Может быть, имеет смысл направить его на прорыв в духовно-гуманитарной сфере? Почему Изборский клуб не может сегодня предъявить духовную альтернативу? Есть такая страна Иран, такая же имперская страна, как и Россия, не обладающая нашим военным потенциалом, которая продержалась под санкциями более 30 лет. Почему бы не взять пример с неё в этом вопросе, делая поправку на то, что у нас другая ведущая религия?

В духовно-гуманитарной сфере мы могли бы сегодня предложить качественно новые системные решения. Наши друзья сегодня возглавляют и Министерство образования и науки, и Министерство культуры. Есть определённые позиции и в главных федеральных СМИ. Почему бы не предложить институциализировать некую общественную структуру, которая могла бы помочь нашим единомышленникам? В Изборском клубе есть кадры, которые могли бы осуществить нечто вроде микрореволюций в этих сферах (взять хотя бы А.А. Агеева или Г.Г. Малинецкого в сфере образования и науки). А такие микрореволюции привели бы к цепной реакции изменений и в других сферах, безусловно.

Если не ставить вопрос таким образом, то мы находимся в тупике, потому что та сторона в этой "религиозной войне" прекрасно знает, чего хочет. Она очень хорошо организована. Если они обвалят нынешнюю власть, то, в отличие от нас, они знают, как её подобрать. Значит, нам нельзя допустить разрушения власти и нынешней конструкции государства. В противном случае, в очередной раз ввергнув Россию в хаос, они очень высокими темпами, ещё быстрее, чем в 90-е годы, будут растлевать, отуплять, "омамонивать" русский народ, то есть превращать его в слугу Мамоны и тем самым до конца изничтожать тот святой резервуар, о котором я говорил в самом начале.

Болотная в Москве и Майдан в Киеве - это одна и та же рука, которая действовала в разные исторические моменты, как бы ударяла в разные точки. Сначала в Москве у неё не получилось, потом она ударила в Киеве. В то время, когда проходила Болотная, их называли во власти "лучшей частью нашего общества". Каковы же ценности и идеалы этой "лучшей части"? Они сводятся к священному праву частной собственности, к благодати богатства и к свободе, которая понимается так, как она понимается в лозунге сатанистов: "Do what you will".

Мамона - по этимологии "ма’амон" - переводится как "ценности, взятые в залог", иными словами, это религия кредита. Главное в религии кредита вовсе не получение процента, а завладение залогом. А в залог стремятся получить всё целиком, всю страну, поэтому и проценты кредитные такие высокие. Инвестор не заинтересован в способности залогодержателей возвращать кредиты, ему нужна взятая в залог страна, и, соответственно, её неразвитие для него - важнейшая ценность.

Наши политические элиты расколоты и в то же время в большинстве своём двоедушны, они пытаются служить двум богам: носят на груди крестик, но всё время переворачивают его на спину, когда приближаются к другому своему богу - Мамоне.

Ещё раз повторюсь: главная опасность для мировых субъектов заключена в нашем народе, который уже неоднократно обманывал их ожидания. Им непонятно, что этот удивительный народ может "выкинуть" в очередной раз, на очередном историческом повороте. Вместо того чтобы наоткрывать мелкобуржуазных лавок, как все "нормальные народы", с радостью пошедшие в их кабалу. И этот русский реактор, который, конечно, не умирал и не засыпал - ниточка протянута была над бездной и в 90-е годы, - нуждается в том, чтобы нашлись люди, которые сегодня подняли бы знамя "религиозной войны", духовной брани, если быть более точным в определениях.

Идеолог Изборского клуба объясняет, почему без очищения элиты России не изжить последствий Смутного времени 90-х

Главная опасность, утверждает Аверьянов, состоит в том, что огромные финансовые средства на поддержку нашей либеральной оппозиции выделены Джорджем Соросом. Это элемент длительной, вековой стратегии, в результате которой Россию дважды удалось разрушить. Однако режиссеры этого процесса не успокоились и планируют дальнейший развал России. А российская элита фактически представляет собой пятую колонну, работающую на стратегов уничтожения России. Вся надежда — на Владимира Путина.

СИНТЕЗ ДУХОВНОГО И ТЕХНОКРАТИЧЕСКОГО

— Из ряда источников поступает информация, что Изборский клуб планируется переформатировать из собрания интеллектуалов-концептуалистов в более массовое общественное движение. Расскажите, каким образом это будет происходить, каковы цели этих изменений?

— Сам Изборский клуб не планирует преобразовываться в движение, но вокруг нас образование такого движения возможно — на базе нашей идеологии, с участием отдельных представителей ИК. Изначально мы формировались как группа людей, представляющих широкую палитру патриотических взглядов. В этом смысле все 40 с лишним постоянных членов клуба могут объединиться в полном и безоговорочном согласии, наверно, только в случае военной угрозы. В мирное же время это маловероятно — хотя бы потому, что у нас до конца не решена проблема «красных» и «белых». Есть магистральная линия, но есть также правый и левый фланги. И так по многим вопросам.

В начале этого года Александр Проханов предложил идею — учредить движение «Русская мечта». Несмотря на видимость идеализма, формулировка эта, как мне кажется, удачна — она сразу ставит определенную высокую планку для идеологического, интеллектуального, духовного и человеческого уровня участников движения. В течение полугода мы активно ведем консультации с разными общественными движениями, непарламентскими партиями. Причем многие структуры сами на нас выходят — налицо спонтанная активизация общественного процесса. Думаю, что эта активизация является цикличной — последний раз нечто подобное можно было наблюдать в период 2003-2005 гг., это было своего рода «время надежд». Тогда родилось несколько значимых идеологических продуктов, наша группа, например, создала «Русскую доктрину». Это было связано с запросом общества на смену политического курса. На сегодня патриотический лагерь стал менее наивным в своих политических ожиданиях. При этом, на мой взгляд, среди патриотов появляется больше людей, готовых поступиться личными амбициями ради общего дела. Хотя не могу сказать, что от этого создание действительно консолидирующего движения становится простой задачей. Но приходит уже новое поколение, и новый психологический фон, надеюсь, будет способствовать такой консолидации.

— Да уж, в год столетия Октябрьской революции все известные разногласия между левыми и правыми снова расцвели пышным цветом. Как, по-вашему, все-таки сейчас в патриотической среде зреет ощущение угрозы и необходимой консолидации? Насколько я помню, идеология «Русской доктрины» базируется на синтезе духовного и технократического начала — здесь тоже можно усмотреть некоторые противоречия.

— Думаю, что в нынешних условиях консультации будут вестись вокруг нескольких консервативных центров. При этом какой из них называть правым, левым или умеренным — во многом дело вкуса. Сейчас вообще очень размыты границы между политическими течениями, а если спросите кого-то, чем правые отличаются от левых, чаще всего услышите в ответ какую-нибудь глупость. В том же коллективе «Русской доктрины» участвовало около 70 экспертов с разными воззрениями.

Я не считаю, что технократизм сам по себе в чем-то противоречит динамическому или эволюционному консерватизму. Русского Ивана уже давно заставили слезть с печи, мы продемонстрировали всему миру высокий уровень своих ученых, инженеров, изобретателей. Мы в значительной степени технократический народ, и это не мешает нам быть духовно самобытными.

Безусловно, революционная интеллигенция попыталась искусственно подогнать Россию под западные мерки. Это вообще свойство всех революционеров — рядиться в тогу «благородной древности», как говорил Карл Маркс. Для наших революционеров — как либеральных, так и лево-радикальных— образцами были английская и французская революции. Все события, все факты втискивались в схемы европейской истории. Даже когда у Троцкого возникли проблемы во власти СССР, он начал отзываться о происходящих в стане руководства большевиков переменах как о «термидорианском перевороте». Но это все не очень близко к реальности.

На мой взгляд, гораздо лучше объясняет ситуацию начала 20 века в России определение из отечественной историософии — «Смутное время». Это была фактически вторая Смута. Следующей стала Смута конца 80-х — 90-х годов, последствия которой мы до сих пор не изжили. Однако это не означает, что в России не было собственных, своеобразных зачатков и предпосылок социализма — таковы русская община, артель, русская кооперация (к 1917 году Российская Империя была лидером по числу кооперативов в мире). Вообще у русского народа всегда была тяга к «слабым» формам кооперации, естественной низовой социальной самоорганизации. Некоторые посылы, которые принесли эсеры и большевики, в этом смысле легли на благодатную почву.

Нельзя сказать, что социалистический эксперимент был в конечном счете неудачным — неудачные эксперименты не создают режимы, которые существуют 70 лет и при этом побеждают в мировой войне, затем соревнуются на равных с объединенным Западом. «Красный проект», особенно после того как он преодолел свою террористическую фазу, стал цивилизационным и ему сопутствовал несомненный успех. Более того, многие считают, что и в 80-е годы у нас были хорошие шансы на победу — если бы не предательство высшей элиты, обусловленное множеством внешних и внутренних факторов.

— Есть сегодня конкретные примеры консолидации «красных» идеологов и правых сил вокруг единого центра?

— Собственно, что касается нашей «Русской мечты», которую некоторые окрестили левоконсервативным центром, — это попытка создания общественной силы, которая поднимет на щит идеи «Русской доктрины», синтеза красных и белых в том понимании, в котором Изборский клуб заявил об этом в 2013 году. Это идея великого государственного строительства, а не разрушения. Сегодня известно множество новых фактов относительно революции и Гражданской войны. За себя могу сказать честно, что в 1918 году не поддержал бы ни красных, ни белых. Когда мы говорим о синтезе, под белыми мы понимаем, скорее, монархистов, а не февралистов, а под красными — советских консерваторов, которые мечтают строить великую державу. Великие русские монархи 19 века и более раннего времени — это наш капитал, все они были строителями России, точно так же как и зрелый Сталин. Его вклад в развитие русской цивилизации сложно переоценить.

Безусловно, у каждого политика есть свои плюсы и минусы, политика вообще всегда складывается из кровавых противоречий. Тем не менее, мы убеждены, что многие заложенные в прошлом вещи нам необходимо восстанавливать, а от дурного наследия — избавляться. В частности, Ельцин зачем-то сохранил ленинскую национальную политику, слегка переделанную в либеральный формат. Это не оправдано ничем, кроме желания либеральной элиты сдержать развитие русского народа. При этом многое из того, что надо было оставить из советских достижений, в 90-е безжалостно уничтожили.

— Хотелось бы посмотреть на патриотов в деле, потому что многие граждане уже начали забывать, как они выглядят.

— В воздухе витает проблема, заложенная еще в бытность работы Владислава Суркова заместителем главы Администрации Президента — в России была искусственно зачищено поле патриотической оппозиции. При этом у нас на передний план постоянно вылезает либеральная оппозиция. Это не случайно, тогда так и было задумано — что крупным политиком-патриотом в России может быть только одна фигура. Мы, конечно же, не можем с этим согласиться. Это очень удобно, когда есть крупная фигура во власти, использующая патриотическую риторику, и множество мелких, неприятных для большинства народа либеральных персонажей. Можно легко вести политическую игру, зарабатывать очки и привлекать избирателей. Но помимо этого есть еще и политическая динамика, развитие собственной программы, стратегии.

На сегодня это слабое место политического режима. Поэтому мы считаем, что нужны мощные фигуры на патриотическом фланге, которые бы помогли национальному лидеру и верховной власти сдвигаться ближе к повестке естественного, цивилизационного консерватизма России. Определенное движение в этом направлении произошло вследствие «обстоятельств непреодолимой силы» в 2014 г. — в связи с украинским евромайданом. Появилась реальная угроза потери Севастополя, Черноморской базы ВМФ, русских областей Украины. Русофобская ориентация киевской революции и ее ангажированность по отношению к неоконсерваторам в Вашингтоне была очевидна. Возникла реальная опасность появления передовых баз НАТО в Харькове и Донецке. Тогда сами обстоятельства заставили нашу власть сдвинуться «условно-вправо». Не очевидно ли, что сдвигаться вправо или влево нужно в соответствии с внутренним замыслом, собственной стратегией, а не вынужденно? Мы предлагаем именно такой путь.

— Я ознакомился с доктриной Русского мира, представленной в одном из журналов ИК, не так давно. Это логическое продолжение идей «Русской доктрины». И все-таки, почему сегодня стратегическим развитием государства у нас заведуют такие институты, как ВШЭ, РАНХиГС, АСИ и прочие структуры, для которых суверенитет и традиции России далеко не на первом месте?

— Если называть вещи своими именами, в 90-е в России была искусственно создана система ментальной пустоты, когда народ живет своей жизнью, а политическая элита превратилась в «малый народ», обитающий в отдельном замкнутом мирке, предельно далеком от большинства граждан. Эта искусственная ситуация затянулась и до сих пор нами не изжита. Она связана с тем, что практически весь крупный капитал, весь финансово-экономический блок во власти не работают на восстановление цивилизационного суверенитета России. Они всячески стремятся тормозить историю. Движение к консервативному полюсу означает неизбежное очищение и обновление элиты. И это один из главных тезисов «Русской мечты».

РЕВОЛЮЦИЯ СВЕРХУ ИЛИ РЕВОЛЮЦИЯ СНИЗУ?

— Председатель Изборского клуба Проханов не раз говорил о том, что есть только два вероятных сценария — революция сверху либо революция снизу. В последний год мы явно наблюдаем усиление протестных тенденций, особенно в среде молодежи. И идут школьники и студенты, как мы можем заметить, не за серьезными национальными концепциями, а за простыми антикоррупционными лозунгами, которые им предлагают «дерзкие революционеры» типа Мальцева и Навального. Они просто хотят скинуть действующую власть, а кто их ведет — это вопрос второстепенный. Вы видите опасность с этой стороны?

— Молодое поколение всегда было наиболее уязвимым, а сейчас особенно — в силу того, что у нас демонтирована классическая система образования. Главная опасность заключается в том, что очень большие финансовые средства уже выделены тем же Соросом на поддержку нашей либеральной оппозиции. Все это очень похоже на начало XX века, когда американский банкир Якоб Шифф фактически объявил войну самодержавию и несколько финансовых кланов объединились вокруг этой задачи. Причем из одного и того же центра финансировалась и февральская, и октябрьская революции. Важно понимать, что это не разовые планы, а длительная стратегия. В 1917 году начался относительно недолгий распад империи, которую сразу же стали собирать обратно большевики, в 1991 году распад был уже катастрофическим. Но, как видим, режиссеры этого процесса не успокоились и планируют дальнейший развал России. И в этом смысле «пятая колонна» внутри России — инструмент внешних сил, которые несут главную угрозу стране.

— Не могу обойти вниманием президентские выборы-2018. Как считаете, на новом сроке правления кандидат, победа которого наиболее вероятна, сможет в дальнейшем реализовать чаяния тех же изборцев?

— К сожалению, однозначного ответа на этот вопрос нет. И потому важная составляющая наших усилий направлена на то, чтобы убедить самого Владимира Путина и его ближайшее окружение совершить, наконец, резкий политический выбор в пользу страны, которая и произвела их на свет. Для этого надо, прежде всего, порвать те связи и принципы, на которых был построен условный «контракт», приведший Путина к власти. Ведь очевидно, что без согласия мировых финансовых кланов Путин не пришел бы к власти в 2000 году. Соответственно, для разрыва этих связей нужна большая решимость и готовность пойти на серьезный риск. Мы считаем, что во властных политических кланах есть такая тенденция. Победит ли она — пока неизвестно, но мы будем всячески этому способствовать. Если же не увидим должной ответной реакции, то отправимся в свободное плавание и будем активно формировать в обществе среду единомышленников.

— Иными словами, тогда Изборский клуб станет более оппозиционной организацией?

— Да, вероятно. Надо будет поднимать во весь рост мощный консервативный полюс, чтобы влиять на власть, в каком-то смысле бросить ей вызов. В свое время один из крупных российских чиновников сказал забавную фразу о патриотах: «Поймите, пока вы не отрастили зубы, вы никому не интересны. Как только они у вас появятся, вы сможете на что-то влиять...» Такая циничная правда жизни.

— Как рассказывал читателям «Колокола России» в недавнем интервью политолог Михаил Ремизов, Россия после Путина может оказаться в ситуации, аналогичной с Российской Империей 1917 года. Тогда была полностью задвинута на второй план адекватная консервативная оппозиция, и к власти в феврале пришли радикальные западники. Почему же все окружение действующего президента состоит на 99% из либералов, почему даже после бурной критики со всех сторон в адрес финансово-экономического блока, главы Центробанка и т.д. Путин отзывается одобрительно об их работе?

— Президент в каком-то смысле вынужден играть в эту игру — когда его спрашивают про правительство, уже не один год следует ответ, что он удовлетворен его работой. Порой имеет место частная критика конкретного министра, не носящая идеологического характера. Все это говорит о том, что базовые принципы «контракта», с которым Путин пришел к власти, сохраняются до сих пор. Они включают в себя в том числе и вашингтонский консенсус, и привязку рубля к (нефте)доллару. А что ты можешь сказать, когда благодаря т.н. бюджетному правилу ты не можешь включить на достаточную мощность свой эмиссионный центр, обеспечивать своего производителя дешевыми кредитами, развивать реальный сектор? Логика, в которой нас заперли, проста — не давать России развиваться. О чем говорить, если на сегодня у нас денежная масса в стране в 4-5 раз ниже необходимой для стабильного развития. Сверхжесткие условия созданы именно внешними силами, ведь тот же ЦБ не подчиняется президенту и правительству — это прямой рычаг внешнего управления.

— Об этом мы говорим годами, но, к сожалению, пока все остается по-прежнему.

— Если радикальное решение не может быть принято, потому что Кремль не хочет или не чувствует в себе силы поменять правила игры, если ему удобнее сидеть в этой ситуации до упора, тогда выходит, что политическая элита вполне консолидирована. Могут быть разные ходы, имитирующие динамику, но фактически «малый народ» остается у власти, и все эти игры с болотной оппозицией, с Навальным, с нынешними комичными кандидатками в президенты — это все некий театр для демонстрации относительной приемлемости нашей власти. Из серии «все могло быть и гораздо хуже». Однако на деле власть олигархическая и обслуживает интересы олигархии, которая в свою очередь является филиальной сетью олигархии глобальной. Любые популистские меры при этом — лишь прикрытие данной игры.

В этом, кстати говоря, большой минус и особенность либеральной олигархии. Они не могут действовать с открытым забралом, они имитируют какую-то иную политику, чем реально проводимая. Они вынуждены использовать заклинания об отсутствии у государства идеологии, хотя всем понятно, что раз государство защищает чьи-то интересы, то идеология у него есть. Просто они стесняются открыто ее сформулировать.

СУЩЕСТВУЮТ ЛИ В РОССИИ РУССКИЕ?

— В «Русской доктрине» есть понятие «сверхнациональной русской нации». Сейчас, как известно, у русских с каким-то ясным статусом в собственной стране огромные проблемы. Глядя на Конституцию и нормативные акты можно подумать, что такого народа просто не существует...

— Отделение Изборского клуба в Адыгее стало первой ласточкой, предложившей «Русско-кавказскую инициативу», смысл которой — принятие закона о государствообразующем статусе русского народа. Как правило, либералы апеллируют к тому, что ключевая роль русских и так всем понятна де-факто, только не надо ее включать в особый закон, потому что тогда обидятся кавказцы, татары и так далее. А тут пожалуйста — предложение поступило от самих кавказцев.

Конечно, если в условиях нынешнего режима такая поправка в Конституцию или закон будут приняты, сохраняется вероятность чисто декларативного решения. Если же за этим последуют выделение средств на культурное и духовное возрождение русского народа в рамках федеральных целевых программ, принятие мер по возрождению русской глубинки — это было бы очень полезно для России как цивилизации, в конечном счете, и для всех народов России. А обычная декларация может пролить бальзам на сердце русских патриотов и этим ограничиться. Хуже того, она может еще и выглядеть как насмешка, ведь декларация никак не повлияет на негативную демографическую динамику русского ядра.

Да, сейчас заметна тенденция к созданию многодетных семей, но она касается сравнительно небольшого процента населения. А в целом, увы, продолжается угасание, варваризация, люмпенизация, резко падает репродуктивная способность народа. Это все очевидные для любого гражданина России вещи, и у «Русской мечты» есть что предложить в качестве проекта государственной политики в данной сфере.

Вчера президент Путин «выдернул» из той нашей старой повестки (2006 год) еще несколько тезисов по поддержанию рождаемости, включая дотации на каждого ребенка и ипотечные программы. Спрашивается, почему так поздно? Ведь упущено целое десятилетие, золотое десятилетие, когда у коренных народов России было очень многочисленное поколение женщин репродуктивного возраста, желающих рожать. А теперь мы скатываемся в демографическую яму, число потенциальных мам резко сокращается. Так почему же так поздно, Владимир Владимирович?

После «Русской доктрины» мы создали еще целую серию работ, охвативших практически весь комплекс стоящих перед Россией острых проблем. Данная линия была закреплена в последние годы докладами Изборского клуба, в создании которых приняли участие наши коллеги Проханов, Глазьев, Ивашов, Делягин, Дугин, Малинецкий и другие. Это тот же столбовой идеологический вектор. Думаю, что с точки зрения разработанности и продуманности программы, мы представляем собой наиболее мощный патриотический центр в стране.

«КОНЕЧНАЯ ЦЕЛЬ АНТИСИСТЕМЫ — ПОЛНОЕ УНИЧТОЖЕНИЕ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»

— Не могу не спросить о современном нашем тренде, о котором на всю страну рассказывал президент — цифровой экономике. Вы видите, что у нас есть потенциал и, главное, желание заниматься именно суверенным развитием новым технологий? Потому что если мы будем активно внедрять западное ПО, привлекать западные корпорации, делать все по готовым западным лекалам, то тут можно вообще растерять остатки имеющегося суверенитета.

— Я считаю, что минимум, необходимый для развития русской цивилизации в ближайшие десятилетия — это продовольственный и военный суверенитет. Чтобы в 21 веке обеспечить их, необходимо, в свою очередь, иметь информационную и финансовую независимость. Без этого ничего не выйдет.

Что касается конкретных мер по обеспечению цифрового суверенитета, параллельно идут несколько потоков мероприятий. Спецслужбы занимаются купированием опасных проявлений в интернете и технологиях связи. Что касается построения масштабной национальной цифровой системы, тут, на мой взгляд, мы продолжаем в целом двигаться на Запад и инкорпорироваться в его среду. Для «малого народа» население России как было податным, безликим, безгласным, подлежащим сокращению, так и остается. Поэтому для него переход к цифровым системам контроля видится более прогрессивным и удобным. Задачи защитить население и государство от всевозможных информационных и электронных рисков попросту не ставятся.

В этом смысле, с нашей точки зрения, охватывание всего населения сетью так называемых электронных услуг — вопрос далеко вторичный. Нам надо поставить во главу угла информационный суверенитет и его защиту.

— Вы не разделяете позиций наиболее пессимистично настроенных экспертов: что следующим этапом будет отмена наличных денег, и далее человек превратится в существо, описанное в Откровении Иоанна Богослова? То есть грядет эпоха тотального электронного концлагеря... Или все это страшилки для взрослых?

— Только что вышел доклад Изборского клуба под моей редакцией, который называется «Русская цивилизация против антисистем» (журнал «Изборский клуб» № 7). Там дан, на мой взгляд, наиболее адекватный развернутый ответ на ваш вопрос. Я считаю, что глобальная антисистема в мире функционирует. Первые ее проявления были заметны еще в начале 20 века, сейчас она в значительной степени сложилась. Речь идет об антисистеме в понимании историка Льва Николаевича Гумилева, хоть он тогда не писал о каком-то глобальном проекте. Сегодня ее существование, полагаю, никому доказывать не надо. Не так важно, какое из описаний данной антиутопии точнее. Ведь конечная ее цель — не построение мира рабов и господ, а полное уничтожение человечества. В ядре этой антицивилизации лежит человеконенавистничество. Мы достаточно точно описали данное мироощущение и его могущество в современной глобальной элите в другом докладе — «Барбекю на грани бездны». Это может показаться страшной сказкой, но ведь в человечестве, кроме инстинкта самосохранения, есть и инстинкт нигилизма, всеотрицания, самоуничтожения. Это суицидальный синдром антисистемщиков, но направленный на уничтожение в первую очередь не себя самих, а того мира, который они отрицают. И в конце цивилизационных циклов такой инстинкт приобретает не только уродливо-извращенные формы, но и просто опасные для всех остальных размеры. Ужас в том, что эта тенденция иррациональна — и рассчитывать на то, что этого не произойдет, уповая на разум глобальных игроков, не стоит. Необходимо рассчитывать только на свой разум и на свою совесть и активно противодействовать глобалистскому сценарию.

Поэтому миссия России сегодня гораздо круче, чем во времена войн с антисистемщиками прошлого: Наполеоном и Гитлером. Мы должны не просто представить альтернативу глобализму как идеологии антисистемы, а возглавить цивилизационный фронт, которого пока еще не существует (в него могли бы влиться Россия, Индия, Иран, Китай). Чтобы восстановить нормальный баланс человеческой цивилизации. Думаю, в этом и есть наше главное предназначение.

Беседовал Иван Ваганов

«Колокол России» , 29.11.2017

Виталий Аверьянов — доктор философских наук (2012), директор Института динамического консерватизма, один из учредителей, заместитель председателя Изборского клуба. Автор нескольких монографий, многих научных и публицистических статей.

Родился в 1973 году под Москвой. С 1978 года живет в Москве.

Окончил с отличием факультет журналистики МГУ (1996), аспирантуру философского факультета МГУ. После защиты кандидатской диссертации (2000) работал доцентом в московских вузах, был научным сотрудником Института философии РАН.