Иберийский полуостров представлял собой край резких контрастов. Большую часть его занимали неплодородные земли. В этих условиях рождались и вырастали суровые и крепкие люди. Испанцы с античных времен были известны как превосходные воины, боевые качества которых неоднократно отмечали кельты, финикийцы, древние греки, карфагеняне, древние римляне, вестготы и мавры. Сильные испанские наемники шагали в рядах армий Древнего Рима, а знаменитый испанский короткий меч - гладиус - был принят на вооружение римских легионов.

Столетия сражений с вторгшимися на полуостров мусульманами сменились феодальными войнами и мятежами, частыми и жестокими даже по понятиям Средневековья. Процитируем историка Уильяма Прескотта: «Многочисленные крошечные государства, возникшие на руинах древней монархии [вестготов], относились друг к другу, насколько можно судить, с яростной ненавистью, сравнимой разве что только с ненавистью к врагам их веры… Куда больше христианской крови было пролито в этих междоусобицах, чем во всех стычках с неверными».

Если дело обстояло таким образом, то борьба за освобождение страны от мусульман внешне носила облик Крестового похода, а в воинственном духе народа смыкалась с религиозной страстью, которая позднее переросла в пылающий фанатизм.

В конце XV столетия полуостров окончательно объединился под знаменами Кастилии и Арагона, что ознаменовалось завоеванием последнего оплота мусульман в Испании. Падение Гранады совпало с успешным путешествием Колумба. События эти дали неожиданный всплеск испанской энергии. В течение десяти лет войска под командованием прославленного Гонзальво де Кордобы, «Еl Gran Capitan» («Великого капитана»), громили французов в Италии, а первые конкистадоры закладывали основу великой Испанской империи в Новом Свете.

Все условия созрели для завоевания воинской славы. Свободные крестьяне, искусные в обращении с оружием и с детства привычные к трудностям; многочисленный класс мелких дворян, бедных, но гордых, жаждущих известности и богатства; испытанные во многих битвах офицеры - все они представляли собой готовый материал. С этим соединялась исключительная национальная гордость, религиозный энтузиазм и вера в непобедимость испанского оружия; причем все это было спаяно и управлялось железной дисциплиной. Небесным покровителем их был святой Иаков, и боевой клич «Santiago, у а ellos!» был слышен над многими полями жестоких сражений от берегов Тихого океана до равнин Северной Фландрии.

Испанские воины были суровым народом, заслужившим плохую репутацию за свою жестокость и алчность, а в особенности за равнодушие к страданиям как других людей, так и к своим собственным. Берналь Диас в своей книге «Открытие и завоевание Мексики» писал: «Мы заночевали на берегу реки. Поскольку у нас не было масла, чтобы смазать полученные в бою раны, то мы мазали их жиром, взятым из тела толстого индейца, которого мы убили и вспороли ему живот…»

Свирепость их обращения с несчастными жителями Нидерландов была чрезвычайной даже по меркам той жестокой эпохи, и один только страх перед ужасом испанского штурма побуждал многие из городов открыть свои ворота. Нет ничего удивительного в том, что горстка подобных людей могла разгромить армию туземцев, насчитывающую тысячи человек, или в том, что на полях сражений Италии и Нидерландов одного только присутствия ужасной испанской пехоты зачастую было достаточно для победы.

Американский историк Джон Мотлей вместе с тем отмечал: «При всем том, что может быть сказано об их жестокости и безнравственности, невозможно оспорить то, что своей отвагой они вполне заслужили свою славу. Романтическое мужество, несгибаемая стойкость, виртуозное искусство войны всегда характеризовали этих людей».

Их жестокость по отношению к завоеванным народам вполне соответствовала строгости их собственной дисциплины. Казнь ее нарушителей через повешение была обычным делом, и герцог Альба не испытывал никаких угрызений совести, отдав приказ отрубить голову нескольким капитанам и полковникам войска, которое потерпело позорное поражение от рук фламандских патриотов.

Организация всех средневековых армий претерпела значительные изменения на протяжении XVI века. По мере того как военные конфликты все больше становились искусством войны, буйные объединения различных банд, вооруженных чем попало, под командованием своих феодальных владык, сменились более четко организованными и лучше контролируемыми подразделениями профессиональных солдат. Такая реорганизация была также частью процесса, направляемого правителями великих монархий, старавшихся сосредоточить всю власть в государствах в своих собственных руках. Коронные войска, набираемые и оплачиваемые государством, начали занимать место частных армий крупной знати.

В Испании первое постоянное войско было создано в 1496 году для охраны границы с Францией. Это войско, получившее название «пехота порядка», состояло из трех частей. Одна такая часть была вооружена пиками, другая - мечами и небольшими круглыми щитами, а третья - арбалетами и аркебузами. Подразделения, из которых состояла эта пехота, поначалу были очень малочисленными - около сотни человек, - однако впоследствии они стали более крупными и получили название banderas (рота). Часто эти banderas объединялись в более крупные формирования, носившие название coronelias , которое, возможно, происходило от итальянского слова colonello - небольшая колонна. В 1534 году был организован новый тип подразделений, tercio , приблизительно совпадающий с современным полком. Такой tercio состоял из трех coronelias , в каждом из которых было по четыре banderas из 250 человек. Каждым из coronelias командовал офицер, называвшийся coronel. Весь же tercio находился под командованием Maestro de сатро, а его заместитель носил звание Sergento mayor.

Как это происходило и со всеми другими военными подразделениями, число воинов в них время от времени изменялось. Некоторые tercio состояли из большего числа подразделений, чем другие; со временем увеличивалось и соотношение количества аркебузиров к пикинерам. Однако tercio всегда оставалось подразделением, в которое входили все разновидности пехоты, было достаточно ограниченным, чтобы оставаться гибким тактически, и достаточно большим для автономных действий.

Отражение изменений, которых потребовало время, можно наблюдать в том факте, что теперь уже не считалось недостойным благородного джентльмена сражаться в качестве пешего солдата. Военный профессионализм того периода имел свое собственное представление о гордости, и солдат-ветеран, даже никогда не поднявшийся выше обычного рядового, занимал все же определенное социальное положение. «Я дворянин, командую отрядом», - говорит шекспировский Генрих V, и Пистоль тут же спрашивает его: «Орудуешь копьем?» В этом диалоге мы видим отголосок тех дней, когда рыцарство было вынуждено оставить конское седло, чтобы как можно быстрее сближаться с противником.

Изменяющееся время, несущее с собой перемены, требовало основательного пересмотра средневековой концепции ведения военных действий. Но там, где консервативные швейцарцы упорствовали в сохранении своего массированного строя неизменным, испанцы быстро усмотрели недостатки, изначально присущие столь относительно маломаневренной организации. В противостоянии войску, умеющему работать мечом и щитом, к тому же поддержанному пиками и метательным оружием, масса воинов, вооруженных только пиками, оказывалась в серьезном затруднении.

Сплоченная шеренга пикинеров теперь подвергалась удару, совокупленному с огнем огнестрельного оружия. Позднее швейцарцы ввели в свой строй и аркебузиров, но их число никогда не достигало той степени, что у испанцев. И упадок армии альпийских горцев в значительной степени объясняется именно продолжающимся упованием на пики и пренебрежением метательным оружием. При Павии (Италия, 1525) , например, хотя основной удар в сражении и пришелся на германских пикинеров обеих армий, битва была частично выиграна благодаря постоянному огню испанских аркебузиров. Имея смешанное вооружение, они применяли его с большим искусством. Битву эту можно считать первой, в которой огонь ручного огнестрельного оружия оказал решающее влияние на ее исход, сделав ее поворотным пунктом в истории ведения боевых действий.

В этой эффективной комбинации различных видов оружия, которая предполагала высокую степень подготовки и взаимодействия, испанцы были безупречны. В своем противостоянии ощетинившемуся пиками «ежу» они сначала обрушивали на вражескую фалангу огонь аркебуз и арбалетов. В момент соприкосновения противников, когда первые ряды пикинеров уже вступали в бой, испанские воины, вооруженные мечами и небольшими круглыми щитами, старались проскользнуть под или между вражескими пиками и прорвать строй пикинеров. Маневр этот удавалось проделать там, где испанские пикинеры скрещивали свои пики с оружием противника, поднимали или опускали их - это давало испанским пехотинцам с мечами необходимое пространство для их действий. Атака такого рода представляла серьезную опасность и угрозу для массы воинов, вооруженных одними только длинными пиками. Как только проворный воин, вооруженный мечом и небольшим щитом, уворачивался от острия длинных пик противника, тому для своей защиты оставалось уповать только на пики своих товарищей из задних рядов или на алебардистов в тылу.

Хотя весьма сомнительно, чтобы воины XVI века соответствовали римским легионерам по своей дисциплине или подготовке, сходство между тактикой испанцев и атакой легионов на армию Пирра, когда короткие мечи противостояли 21-футовым сарисам, просматривается совершенно четко.

Поскольку эффективные действия и даже безопасность каждого рода войск зависят от поддержки и помощи остальных, боевой порядок, разработанный испанцами и позднее принятый почти во всех армиях, был достаточно сложен в формировании и маневрировании. Тактикам более позднего периода, которым приходилось обдумывать организацию подразделений аналогичным образом вооруженной пехоты и кавалерии, предстояла гораздо более простая задача по сравнению с военачальниками XVI или начала XVII века. Их пехота состояла из броненосных пикинеров, а также не защищенных доспехами пикинеров, алебардистов, меченосцев, аркебузиров и мушкетеров; кавалерия же обычно была представлена двумя разновидностями - тяжелая и легкая конница. Чтобы из всего этого конгломерата, движущегося походной колонной, сформировать боевой порядок, приходилось немало потрудиться.

Выстроившиеся в боевом порядке для сражения пикинеры (первые ряды которых были облачены в доспехи) поддерживались воинами, вооруженными мечом и небольшим круглым щитом, и алебардистами, которые образовывали массу, или «войско», обычно более протяженное по фронту, чем в глубину. Иногда подобное построение было полым в центре, но гораздо чаще - сплошным. Отряды поддержки - аркебузиры и мушкетеры - порой формировали квадратный строй на четырех углах «войска», а дополнительные аркебузиры и/или арбалетчики могли быть распределены вдоль фронта и флангов строя. Они также выполняли роль прикрытия. Весь же строй больше всего напоминал крепость, причем квадраты по углам «войска» играли роль бастионов. Порой аркебузиры выдвигались в виде «рукавов» на каждом из флангов, причем обычно строй их занимал меньшее пространство по фронту, чем в глубину. Подобное построение давало возможность вести постоянный огонь по фронту - каждая шеренга, разрядив свое оружие, отступала назад между рядами своих товарищей, чтобы его перезарядить. Она также позволяла вести огонь вдоль основного фронта, если наносился фланговый удар.

Этот человеческий «форт» поддерживался другими подобным же образом выстроенными «фортами», и надо было приложить немало труда, чтобы обеспечить их нахождение достаточно близко друг к другу, располагая возможностью оказать помощь друг другу, не сближаясь при этом. Задача эта осложнялась тем, что время от времени каждое «войско» оказывалось заслоненным от того или другого такого же «войска» тяжеловооруженной конницей или легкой кавалерией. Тяжеловооруженный конник ближе к концу столетия обычно был вооружен одним или большим числом пистолетов. Подобно аркебузирам, тяжеловооруженные конники после выстрела по врагу тоже отходили назад для перезарядки оружия. Первое время эти pistolle представляли собой просто укороченные аркебузы, выстрел из которых осуществлялся с помощью фитиля, но позднее они были оснащены колесцовым замком, который, хотя и представлял собой гораздо более сложное и дорогое устройство, чем фитильный, был значительно более практичным для использования в седле. Легкая кавалерия, по крайней мере у испанцев, обычно была вооружена только средней длины пикой. Это было ее любимое оружие, заимствованное у мавров.

Кроме того, что подобный комплексный строй было достаточно трудно сформировать, он отличался еще чрезвычайной неустойчивостью. Если противник прорывал его, то строй было почти невозможно снова сомкнуть и перестроить. Лишившееся строя «войско» обычно тут же распадалось, зачастую увлекая за собой и любое формирование, находившееся у него в тылу.

В течение этого периода аркебуза в войсках постепенно повсеместно заменила собой арбалет, несколько позже у воинов стало появляться новое оружие - мушкет. Это огнестрельное оружие, более тяжелое и имевшее бoльшую дальность стрельбы, а также бoльшую пробивную способность, чем аркебуза, требовало для стрельбы из него опору в виде вилки. Мало-помалу мушкет полностью заменил аркебузу, но в период, о котором мы говорим, он служил вспомогательным оружием, лишь в небольшом количестве находившимся в каждом отряде.

Арбалет, которым многие испанские воины были вооружены в начале столетия, был почти аналогичным тому, который уже был в ходу в течение многих лет. В XVI веке его лук делался из стали, закреплялся на конце деревянного станка (ложа) с прикладом, подобного ложу современной винтовки. Ход тетивы был очень коротким - не более нескольких дюймов, оружие метало стрелу (называвшуюся «болтом») за счет чрезвычайно большой силы натяжения, во многих случаях превышавшей 700 фунтов. Подобный лук, разумеется, требовал для своего натяжения механических приспособлений. «Козья ножка» (рычаг) более ранних и менее мощных луков была недостаточной для взведения подобного монстра, поэтому стал применяться ворот с целым набором шкивов и приспособлений. В нерабочем состоянии он висел у арбалетчика на поясе. Иногда вместо ворота использовалось устройство из шестерни и зубчатой рейки. Подобные арбалеты были, без сомнения, более точными в стрельбе, чем первые аркебузы, и не столь подверженными влиянию непогоды. На небольшой дистанции пущенная из него стрела или болт пробивали любые доспехи, кроме самых тяжелых.

Аркебузы же на первых порах представляли собой столь неудобное устройство - с их фитилем, который постоянно гас, и его приходилось зажигать снова и снова; с их затравочным полкoм, открытым ветру и дождю, - что только остается удивлять тому, как они вообще выжили. Перезаряжалось такое оружие очень медленно, а выстрелить и поразить цель из него было крайне трудно даже при самых благоприятных условиях. Порох тех лет, отличавшийся весьма низким качеством, давал сильный нагар, скапливавшийся на внутренней поверхности ствола, так что пулю приходилось силой забивать в ствол шомполом, деформируя ее, либо снаряжать оружие пулями меньшего диаметра. И то и другое отнюдь не способствовало точности выстрела. Зная, что дальность стрельбы аркебузы составляла около двухсот метров, весьма сомнительно, чтобы из среднего качества аркебузы можно было попасть в цель даже размером с человека на расстоянии свыше сорока метров. Если же пытаться попасть в грудь не защищенного щитом человека или в голову без шлема, то сделать это можно было бы на расстоянии не больше сорока футов. Круглые пули были тяжелыми, достигая в весе около унции, а дульное пламя и грохот выстрела имели большой психологический эффект. Во всяком случае, аркебузы и их старшие братья - мушкеты - не только не заменили арбалеты, но и еще во времена герцога Альбы (ок. 1560) составляли не больше половины стрелковой силы tercio.

Артиллерия того времени, сравнительно с более поздним периодом, была тяжелой и неманевренной. Осадные орудия, с трудом перевозимые упряжкой волов, разнились от кулеврины, весившей около двух тонн и стрелявшей ядрами весом от 15 до 20 фунтов, до «полупушки», посылавшей во врага 32-фунтовые ядра, и четырехтонной «королевской пушки», метавшей ядра весом около 70 фунтов. В большом разнообразии имелись и более легкие образцы орудий этого рода войск, некоторые из них были казнозарядными. Среди них мы встречаем такие названия, как серпентин, стрелявший полуфунтовыми ядрами; двухфунтовик фалькон со своим двоюродным братом, однофунтовым фальконетом, есть здесь и сакер, кулеврина-бастард, полукулеврина и василиск. Пожалуй, лишь шестифунтовка-сакер, весивший сам около 1400 фунтов, был достаточно «легким», чтобы его могли перевозить к месту сражения упряжкой лошадей. Орудийные лафеты были грубыми и громоздкими, а орудийные передки совершенно неизвестны. Даже самые легкие орудия, однажды установленные на позицию, становились неподвижными - неспособными передвигаться вместе с наступающей армией и обреченными на захват неприятелем в случае отступления.

1 - мушкет с фитильным замком; 2 - испанское огнестрельное оружие; 3 - пороховница с отделкой; 4 - колесцовый замок; 5 - завод пружинного механизма в увеличении

Существовало также несколько разновидностей многоствольных орудий меньшего калибра; некоторые из них монтировались на повозках, оснащенных остриями пик или лезвиями кос. Такие «органы», порой имевшие возможность произвести пятьдесят выстрелов одновременно, использовались на небольших расстояниях для отражения атаки неприятеля, но были почти бесполезны при наступлении.

Достаточно странно, но искусство бронников достигло своего апогея после появления огнестрельного оружия, то есть ко времени, когда порох и пули сделали подобную защиту совершенно устаревшей. Однако доспехи, уже обреченные появлением нового оружия, все еще оставались на поле боя в течение многих лет. Хотя аркебузиры и канониры играли в рядах сражающихся все более и более значительную роль, исход большинства сражений все еще решался в рукопашной схватке, где наличие доспехов проводило грань между жизнью и смертью. К тому же кираса или шлем, сделанные из хорошей стали, могли защитить и от мушкетной пули, попади та под некоторым углом. Но если пуля эта была бы выпущена с небольшого расстояния и попала бы в кирасу или шлем под прямым углом, то, скорее всего, она бы их пробила. Другие составные части доспехов, будучи сделанными из более тонкого металла, были более уязвимыми. По мере совершенствования огнестрельного оружия нагрудник и наспинник кирасы (в особенности первый) делались все более толстыми. Нагрудник половинных доспехов (защищавших только туловище), принадлежавших испанскому королю Филиппу III (ок. 1600), достигал в толщину 10 миллиметров. На этом необычно толстом доспехе имеется семь вмятин, оставленных пулей аркебузы или мушкета (предположительно выпущенных, чтобы удостовериться в его защитных свойствах). Наспинник тех же доспехов, однако, будучи всего 3 миллиметра в толщину, имел сквозные отверстия, пробитые пулями.

Поскольку составные части доспехов, защищавшие наиболее важные органы человека, исполнялись более толстыми, увеличивающийся вес делал невозможным осуществить необходимую защиту всего тела воина. С течением времени броня на теле ниже пояса исчезла вообще или была сведена к пластинам, перекрывающим друг друга подобно черепице и защищающим нижнюю часть живота и передние поверхности бедер (наиболее уязвимая часть тела всадника). Подобные половинные доспехи оставались в употреблении вплоть до конца XVII столетия.

Пехота к середине XVI столетия по большей части вообще отказалась от всякой брони, за исключением кирасы и шлема. Обычно пехотный шлем относился к типу морион, то есть был без забрала, причем часто имел высокий гребень. Этот тип шлема стал считаться испанским, хотя был распространен по всей Европе. Другим часто встречающимся типом шлемов был бургонет, или бургундский шлем. Мечи в это время применялись очень длинные и совершенно прямые. Такой меч был прежде всего тяжелым рубящим оружием, хотя начинали входить в обычай и колющие удары им. Двуручные мечи еще иногда использовались конными воинами, причем перевозились они притороченными к седлу. Кинжал продолжал оставаться частью повседневного вооружения. Чашки эфеса меча и наручные щиты делались круглыми и обычно небольшого размера. Они использовались больше для парирования ударов, чем для прикрытия тела. Пики и алебарды не претерпели изменений по сравнению с предыдущим столетием.

Дисциплина в войсках была жесткой, как этого требовал формализованный стиль ведения военных действий в XVI столетии, но ничего неизменного не было в воинском мышлении испанского солдата. Он мог быть непреклонным, строго формальным внешне, гордым, бескомпромиссным и действовать с повергающей в благоговейный ужас простотой; но, оказываясь перед лицом новой или необычной для него ситуации, он часто реагировал на нее с быстротой современного спецназовца. История завоевания Нового Света полна примерами приспособляемости захватчиков - описаниями мостов из веревок и виноградных лоз, перекинутых через стремительные реки, и флотилий небольших судов, наскоро сколоченных гвоздями, подозрительно похожими на гвозди для лошадиных подков.

Долгие годы осадных войн в Нидерландах изощрили находчивость испанцев. Малопривычные, по общему мнению, к действиям на море, испанцы тем не менее с готовностью освоили десантные операции привычных к морским судам голландцев и неоднократно выходили победителями из сражений с ними по их правилам.

В одну из зим они предприняли нападение на некие голландские корабли, вмерзшие в лед неподалеку от Амстердама. Нападение это было отбито голландцами, передвигавшимися на коньках, в ходе небольшого, но кровопролитного боя. По воспоминаниям герцога Альбы, «совершенно невероятное зрелище, никогда ранее никем не виданное, представлял собой вид отряда аркебузиров, шедших в атаку по льду замерзшего моря». Корабли так и остались незахваченными, но преподанный урок был усвоен.

Снова процитируем историка Мотлея: «Испанцы никогда не теряли присутствия духа и всегда были способными учениками, даже если в роли учителей выступали их враги. Альба немедленно затребовал семь тысяч пар коньков, а его солдаты вскоре выучились совершать воинские операции на этом новом для них снаряжении столь же быстро, хотя, может быть, и не так искусно, как голландцы».

Испанские солдаты могли штурмовать стены осажденных городов под градом пуль, камней, под потоками негашеной извести, расплавленного свинца, охапками горящей соломы и всего, что удавалось обрушить на их головы отчаявшимся жителям этих городов, или неколебимо стоять в поле на своих позициях под пушечным и мушкетным обстрелом. Смогли они и предпринять невероятный марш-бросок протяженностью в десять миль, борясь с наступающим приливом, по узкой полоске земли, затопленной даже во время отлива на среднюю глубину в четыре или пять футов. С этим подвигом командира испанцев Мондрагона позднее сравнивали подобный, но еще более трудный бросок, во время которого испанским пехотинцам пришлось противостоять не только приливной волне, доходившей им до шеи, но и целому флоту баркасов с голландцами на борту, вооруженными аркебузами, цепами, отпорными крюками и даже гарпунами.

Осуществить подобные предприятия было под силу только необычным воинам, но и вели их в бой отнюдь не обычные офицеры. И не приходится удивляться тому, что ветераны численностью в несколько сотен человек смогли под Намюром наголову разбить армию в несколько тысяч воинов, нанеся ей потери, в десять или одиннадцать раз превышавшие потери испанцев. Силы голландцев были практически уничтожены, шесть или семь тысяч осталось лежать на поле брани или же были взяты в плен и повешены.

Но шли годы - и с ними уходила былая слава. Рокот испанских барабанов и мерная поступь испанских пехотинцев уже не ввергали в почтительный трепет их противников. Неистовый взрыв энергии, распространивший славу испанского оружия по всему миру, потерял свою силу, и полуостров, погрузившись в дремоту, стал напоминать уснувший вулкан, все еще курящийся и временами сотрясающий почву, но никому уже не опасный.

Почему же это произошло? Возможно, в этом процессе сыграла свою роль религия. В те дни на Испанию наложила свою тяжкую длань католическая церковь. Религиозное рвение выродилось в слепой фанатизм и нетерпимость, и густая тень инквизиции заволокла страну. Вдохновение Изабеллы уступило место холодным и рассчитанным интригам Филиппа II. Своеобразие мышления и дух приключений заглохли в полицейском государстве, и новое поколение испанских офицеров уже не разделяло буйного порыва своих отцов.

Формализм и консерватизм, в которые все больше погружалась Испания к началу XVII столетия, как представляется, отражались и на ее военной машине. Тот факт, что, несмотря на огромное количество драгоценных металлов, вывезенных из испанской Америки, почти непрерывные войны XVI и начала XVII столетия ввергли страну в нищету, несомненно является фактором, способствовавшим, но никак не способным сам по себе объяснить деградацию испанского оружия.

Безусловно, рядовой солдат в этом нисколько не виноват. Он не утратил ни грана своей стойкости и отваги, что и доказали старые испанские tercios при Рокруа . В течение полутора столетий испанский солдат удерживал свою репутацию лучшего пехотинца в мире. Спустя три столетия ему пришлось снова доказывать в ходе горькой и кровопролитной гражданской войны, что он ничуть не утратил боевых качеств своих предшественников.

Как бы то ни было, военная инициатива ускользнула из рук испанцев. С ней ушло также и самое ценное - вера испанского солдата в то, что он превосходит любого воина на земле.

Примечания:

Олаф II Норвежский (Олаф Святой, Олаф Харальдсон - ок. 995-1030) - норвежский король, завершивший введение христианства в стране. После смерти был причислен к лику святых и стал почитаться как покровитель Норвегии.

При Павии произошла знаменитая битва между французским королем Франциском I и императором Карлом V. Против французов была выставлена отважная испанская пехота, которая вместе с итальянскими наемниками быстро смяла французов.

К середине XVII века Речь Посполитая оставила позади десятилетие «золотого покоя». В 1648 году вспыхнуло казацкое восстание , вылившееся в национально-освободительную войну под руководством Богдана Хмельницкого . В течение долгого времени польские жолнеры были вынуждены сражаться с татарами, казаками и крестьянами, а позднее воевать против русской, шведской, семигородской (трансильванской) и прусской армий, стремившихся воспользоваться бедой соседа. Что же из себя представляла военная машина Речи Посполитой, которая, несмотря на ряд грандиозных поражений в XVII веке, каждый раз возрождалась как птица Феникс, чтобы одержать новую победу? Ниже речь пойдёт о коронной (то есть польской) армии, на которую легла основная тяжесть боёв на украинских землях в период казацкой ребелии.

Ядро армии: кварцяное войско

Основу коронной армии составляло кварцяное войско (w ojsko kwarciane ) . Решение о создании этого формирования возникло в голове польского короля Сигизмунда ІІ Августа, осознавшего, что преданность наёмных войск в условиях отсутствия финансирования часто близка к нулю. На сейме в Петрикове король убедил шляхту проголосовать за создание постоянного воинского контингента на королевской службе, на содержание которого выделялась 1/4 доходов с собственных королевских земель. Отсюда и пошло название войска («кварта» - четверть). В реальности, однако, на армию тратилась лишь пятая часть королевских доходов (20% уходило держателям королевских имений, а от оставшихся 80% и отсчитывалась четверть).

Сигизмунд ІІ Август. Художник Ян Матейко

Естественно, на многочисленную армию «кварты» не хватало, и в конце XVI – середине XVII века Речь Посполитая располагала постоянной армией в 3–5 тысяч человек. Состояла она преимущественно из конницы (какой шляхтич отправится в поход пешком) и пехоты, а во времена Владислава IV (1632–1648) к ним присоединилась и артиллерия. Местом расположения частей стали украинские земли, так как постоянная угроза со стороны татар вынуждала Корону иметь под рукой силы для устранения крымского вторжения.

К середине XVII века «кварта» уже не покрывала расходы на содержание войска. На её нужды шли различные дополнительные налоги: «чоповый» , «поголовный от жидов» и «прусская дань» . Когда же и их не хватало, как в случае войны со Швецией, то приходилось время от времени вводить специальный «подымный» налог. В 1643 году на сейме шляхта предприняла попытку не просто сократить расходы на армию, но и вообще заменить кварцяное войско приватными армиями магнатов. К счастью для Речи Посполитой, это предложение было отклонено.

Весной 1648 года кварцяное войско насчитывало:

• 14 хоругвей (1 050 коней) гусар;
• 22 хоругви (1 110 коней) козацкой конницы. Козацкой конницей (jazda kozacka ) именовалась возникшая в середине XVI века средняя конница, вооружённая «по-козацки» - луком, саблей, щитом-калканом, а не состоящая из казаков;
• 2 хоругви (110 коней) валашской (лёгкой) конницы;
• 9 хоругвей и 2 полка (1 350 порций) драгун;
• 3 отряда (450 порций) пехоты.

Имелся и артиллерийский арсенал, расположенный в городе Бар. Он насчитывал несколько полевых орудий.

Хоругвь на марше. Картина Войцеха Коссака

В вопросе численности коронных войск стоит остановиться на таком оригинальном явлении армии Речи Посполитой как «слепые порции» - своеобразный «офицерский доппаёк». Дело в том, что польские офицеры получали из казны деньги не только на всю хоругвь, но и на положенную им свиту, которой в реальности никогда не было (отсюда и выражение «слепые порции» ). Деньги эти, причём немалые, шли в карман командиров хоругвей. Количество «слепых порций» определяется примерно в 8–12% от общего числа хоругви. Как правило, для удобства подсчёта коронной армии польские историки на «слепые порции» выделяют 10%. То есть если в документе указывается, что численность хоругви составляет 100 коней, то в реальности в распоряжении командира хоругви их находится всего 90.

Дополнительные силы

До 1648 года на постоянной службе польской короны находились 6 000 реестровых казаков . Как и кварцяное войско, они были обязаны своим существованием Сигизмунду II Августу, принявшему в 1572 году на постоянную службу 300 запорожских казаков. Их имена были занесены в реестр - отсюда и название «реестровые». Следующий король, Стефан Баторий, увеличил реестр и предоставил казакам ряд привилегий, одной из которых стало освобождение от налогов.

Стефан Баторий. Художник Ян Матейко

Реестровые получали плату - она была меньше, чем в кварцяном войске, зато выплачивалась так же нерегулярно - и сукно на одежду. Любопытно отметить, что ряд казацких восстаний первой половины XVII века связан с количественным увеличением реестра, чему всячески противостояла польская сторона. Но даже если бы шляхта и согласилась записать в реестр ещё несколько тысяч казаков, то государственная казна просто не выдержала бы такой нагрузки. И так накануне Хмельниччины численность казацкого реестра превышала численность постоянного коронного войска.

Кроме реестровых казаков в случае необходимости можно было нанять на службу и «городовых» казаков . Они не получали за службу жолд (плату), но числились в распоряжении городских старост.

Также к кварцяному войску могли присоединить и части «выбранецкой» пехоты , формируемой по введённому Стефаном Баторием рекрутскому набору. С каждых 20 ланов (1 лан равен примерно 18 га) в королевских землях выставлялся один пехотинец. Он освобождался от уплаты налога, переносимого на 19 остальных ланов. Численность этой пехоты была невелика: 950 человек в 1648 году. Они делились на три отряда и были обязаны выступить в поход по приказу гетмана. Впрочем, боевые качества «выбранецкой» пехоты находились на весьма низком уровне.

Постоянным воинским формированием была и королевская гвардия , являвшаяся частным войском короля. В 1648 году её численность составляла 1 200 человек, из них 800 пехотинцев немецкого образца, 200 драгунов и 200 рейтаров.

Во время военных действий кварцяное войско усиливалось путём призвания на службу вспомогательных частей («wojsko suplementowe »). Для этого было необходимо решение сейма, определявшего численность отрядов, их состав, время службы и главное - налоги на их содержание. Со времён Владислава IV набор вёлся по двум системам: народового авторамента (а utorament narodowy ) и иноземного (а utorament cudzoziemski ). Термин «авторамент» происходит от латинского слова «а uctoramentum », что буквально означает « оплата фехтовальная ». В первом случае хоругви комплектовались по традиционной для Польского королевства системе «товарищества» . Нанятый на службу шляхетный «товарищ» приводил с собой «по́чет» , состоявший из его слуг, именуемых «пахолками» . Во втором случае на службу поступали западноевропейские наёмники, записывавшиеся по системе «вольного бубна» , то есть каждый индивидуально. Народовый авторамент состоял из гусарских, козацких, лёгких и драгунских хоругвей и пехотных рот, а иноземный - из аркебузирских хоругвей, рейтарских и пехотных полков.

Вооружение гусарского почтового. Экспозиция Национального музея истории Украины

Если же и вспомогательного войска было недостаточно, то на службу привлекались «поветовые» хоругви . Они набирались по решению местных сеймиков и финансировались за счёт воеводств. При этом служившие в них жолнеры получали более высокую оплату, чем в кварцяном войске. Но это, впрочем, не означало более высоких воинских качеств. Примером этому может служить Пилявецкая битва 1648 года : именно «поветовые» хоругви составили основу коронной армии, позорно бежавшей с поля боя.

Ещё одним резервом кварцяного войска были надворные хоругви магнатов , представлявшие собой своеобразные частные армии . Количество солдат в них напрямую зависело от финансовых возможностей магната. Наиболее крупными формированиями обладали представители пограничной («кресовой» ) знати - Вишневецкие, Заславские, Конецпольские. Их огромные латифундии позволяли содержать несколько тысяч человек, используя их как для защиты границ, так и для разрешения спорных вопросов с соседями. Характерным является пример, связанный с конфликтом между Иеремией Вишневецким и Александром Конецпольским из-за земли вокруг Хорола. На варшавский сейм в 1647 году оба магната прибыли со своими надворными хоругвями, надеясь, что это поспособствует «правильному» решению сейма. Численность групп поддержки обеих сторон достигала 4 тысяч человек.

В случае опасности грозящей всему королевству, король объявлял сбор «посполитого рушения» - всеобщего шляхетского ополчения. Этот акт, конечно же, увеличивал численность войска, но его боеспособность была на невысоком уровне. К тому же максимальный срок использования посполитого рушения ограничивался шестью неделями, что негативно отражалось на ведении военных действий. Например, во время летней кампании 1651 года, одержав победу под Берестечком, шляхта заявила об окончании своего участия в войне. В дальнейшем великий гетман Миколай Потоцкий продолжал кампанию ограниченными силами, что в конечном счёте нивелировало выгодные для поляков последствия Берестечка.

Как попасть в войско

Набор на воинскую службу осуществлялся на основе «листов пшиповедных» (listy przypowiednie ), выдаваемых королём ротмистрам для набора хоругвей.

Процесс найма выглядел следующим образом. Первоначально гетман обращался к королю с прошением нанять на воинскую службу новый отряд (хоругвь) под командованием определённого ротмистра. В случае согласия правителя королевская канцелярия готовила документ о найме. С середины XVII века (а возможно и ранее) существовали заранее написанные тексты документов с пропущенной фамилией, которая вписывалась позднее. «Лист приповедный» в обязательном порядке должен был утвердить сейм. В периоды «безкоролевья» выдача подобных документов находилась исключительно в руках сейма. Текст выданных «листов приповедных» записывался в Книге записей Метрики Коронной. Оригиналы с подписями короля и представителя королевской канцелярии с соответствующими печатями отдавались командирам хоругвей. Со временем эти документы, подчёркивавшие заслуги владельца, оседали в шляхетских родовых архивах.

По своему содержанию «лист приповедный» был документом, который фиксировал договор (контракт) между королём и ротмистром, поступавшим к нему на службу с набранной хоругвью. За выполнение указанных в документе обязательств ротмистр нёс личную ответственность. В случае смерти ротмистра его преемник получал новый документ на своё имя. Любопытно, что в случае смерти короля договор не перезаключался, то есть фактически представлял собой «контракт, заключённый между государством (представленным в лице короля) и физическим лицом, исполняющим обязанности ротмистра» .

« Лист приповедный» , выданный литовским польным гетманом Янушем Радзивиллом Александру Полубинскому на набор гусарской хоругви.
kadrinazi.blogspot.com.by

Хмельниччина стала лебединой песней кварцяного войска. В 1648 году оно было полностью уничтожено казаками и татарами в боях под Жёлтыми Водами и Корсунем . Восстановленное в следующем году, оно просуществовало ещё три года, проявив себя в боях под Збаражем и Берестечком, чтобы вновь исчезнуть в 1652 году после катастрофы под Батогом. Вслед за этим сейм решил объединить кварцяное и вспомогательное войска, создав компутовое войско (w ojsko komputowe) . Оно просуществовало до конца XVIII века.

Стоит также отметить и изменения, происходившие в польском войске в период Хмельниччины. Если в начале казацкого восстания 4/5 коронного войска составляла конница, то уже в 1651 году она сократилась до 2/3, причём постепенно и эта пропорция изменялась в сторону увеличения пехоты. Кроме этого, сокращалось количество гусарских хоругвей, которые оказались неэффективными в борьбе против татарской конницы. Если в 1655 году, перед шведским вторжением, гусары составляли лишь 6% от общего числа коронной кавалерии, то ещё накануне Хмельниччины на них приходилось 46% конных бойцов. Пальма первенства перешла к козацким хоругвям, своего рода «универсальным солдатам» Речи Посполитой: весной 1655 года они составляли целых 68% кавалерии.

Литература:

1. Брехуненко, В. Програна битва виграної війни. Битва під Берестечком 1651 року / Віктор Брехуненко. - К.: Темпора, 2013.
2. Brzezinski, R. Polish Armies 1569–1696 (2) / R. Brzezinski. - Oxford: Osprey, 1987.
3. Ciesielski, T. Od Batohu do Zwanca: Wojna na Ukrainie, Podolu i o Moldawie 1652–1653 / T. Ciesielski. - Zabrze: Inforteditions, 2007.
4. Wimmer, J. Wojsko polskie w drugiej polowie XVII wieku / J. Wimmer. - Warszawa: Wydawnictwo Ministerstwa obrony Narodowej, 1965.

На основе дальнейшего развития производительных сил совершенствовалось и вооружение войска, в первую очередь ручное огнестрельное оружие. Ручное холодное оружие не претерпело значительных изменений, если не считать, что со времени образования полков нового строя в русском войске появились шпаги.

На основе дальнейшего развития производительных сил совершенствовалось и вооружение войска, в первую очередь ручное огнестрельное оружие.

Важнейшие улучшения в изготовлении ручного огнестрельного оружия относились к устройству замка. Существовавший ударно-кремневый замок имел серьезный недостаток: огниво не закрывало полку с порохом и над последней была устроена подвижная крышка, которую надо было каждый раз перед выстрелом отодвигать рукой. Теперь огниво перемещалось на самую полку таким образом, что открывало полку при ударе курка. К концу XVII в. ударно-кремневый замок получил в основном законченную форму и оказался настолько практически применимым, что без больших изменений существовал более двух столетий, до введения ударно-капсюльных ружей. Кремневый замок на Западе появился около 1670 г. 1. В. изобретении и употреблении таких замков Россия значительно опередила Западную Европу, так как такие замки были известны в России уже в первой половине XVII века.

Нарезное ручное огнестрельное оружие неоднократно упоминается в XVII в. Русские мастера XVII в. изготовляли заряжающееся с казенной части нарезное ручное оружие. Однако это изобретение не получило практического осуществления. Изобретательность русских мастеров опережала технические возможности страны.

Из ручного огнестрельного оружия в XVII в. употреблялись пищали, мушкеты, карабины и пистолеты. Мушкет представлял собой ту же пищаль, но имел более крупный размер, вес и калибр. Из мушкетов стреляли с вилкообразных сошек (подставок). Пищалями и мушкетами вооружалась пехота (солдаты, стрельцы) и частью драгуны.

Карабины известны по сохранившимся образцам только гладкоствольные. При среднем калибре карабины имели ствол меньших размеров, были короче и легче пищалей. В этом и состояло основное преимущество карабинов как оружия конницы перед пищалями и мушкетами. К огнестрельному оружию принадлежали ручные гранаты весом в 1-5 фунтов, получившие широкое применение в пехоте с середины XVII в. /173/

Ручное холодное оружие не претерпело в XVII в. значительных изменений по сравнению с предыдущим периодом, если не считать, что со времени образования полков нового строя в русском войске появились шпаги. Шпаги были введены на вооружение иноземцами-инструкторами, обучавшими первых русских солдат. Боевого значения в русском войске они не получили и употреблялись только при обучении солдат, а во второй половине XVII века совсем исчезли с вооружения русского войска.

В XVII в. каждому роду войска стал соответствовать определенный комплект ручного оружия.

При посылке ратных людей на службу правительство требовало, чтоб «у гусар было по гусарскому древку да по паре пистолей, а у копейщиков по копью да по паре ж пистолей, а у рейтар по карабину да по паре ж пистолей, у всех свои добрые и к бою надежные, у стрельцов, солдат и у иных чинов пехотного строя людей мушкеты и бердыши были добрые» 1. Реальность этих требований подкреплялась тем, что все ратные люди нового строя получали огнестрельное оружие из казны (конница преимущественно за плату).

Введение единообразия вооружения в соответствующих родах войска составляло необходимое условие при обучении ратных людей новому строю. Нельзя было учить солдат, рейтар и других ратных людей единым приемам военного строя и обращения с оружием, если они не имели одинакового оружия. Введение такого оружия значительно повышало боеспособность войска, и в этом заключался основной смысл этого мероприятия.

Состояние русского наряда (артиллерии) XVII в. характеризуется прежде всего важными изменениями, происшедшими в изготовлении орудий. Эти изменения состояли в постепенном вытеснении кованых железных орудий литыми орудиями из меди и чугуна.

Выковка орудий из железа являлась искусством кузнечного дела, требовала квалифицированных мастеров, длительного времени для изготовления каждого орудия и, кроме того, дорого стоила. Литье пушек из меди и чугуна позволяло готовить продукцию в более короткий срок и по более низкой цене. Литые орудия из меди и чугуна отличались более высокими качествами. Производство железных орудий постепенно сокращалось и заменялось изготовлением /174/ их путем литья. К концу XVII в. изготовление железных орудий почти совсем прекратилось.

Меднолитейное производство в России в XVII в. не получило широкого распространения. Основная причина этого состояла в отсутствии собственного сырья; поиски медных руд и выплавка меди в России не дали значительных результатов. По своей конструкции и внешней отделке медные орудия были менее совершенными, чем орудия железные. Этим обстоятельством и следует объяснить тот факт, что более чем столетие меднолитейное производство орудий не могло вытеснить изготовление орудий из железа. Оба эти вида производства продолжали существовать и развиваться одновременно в XVI - первой половине XVII в.

Важнейшим достижением в развитии русской артиллерии было широкое применение чугуна для производства орудий.

Наряду с улучшениями в производстве орудий произошли изменения и в их конструкции. Заряжание орудий с казенной части, известное еще в XVI в., получило широкое распространение в XVII в. и позднее. Сохранившиеся орудия подобного рода были двух видов: у одних запирание казенной части производилось посредством винта, у других - посредством вдвижного клина.

Вторым важнейшим достижением было введение нарезных (винтовальных) орудий. Сохранившиеся нарезные орудия относятся к началу XVII в., такие же орудия в Западной Европе известны с конца XVII в. 1. Следовательно, в изготовлении и употреблении нарезных орудий русская артиллерия опередила Западную Европу почти на целое столетие.

В XVII же веке в России появились нарезные, заряжающиеся с казенной части орудия (с поршневыми и клиновыми затворами), в которых объединились два важнейших изменения в конструкции орудий: нарезка ствола и заряжание с казенной части. В таком виде орудия XVII в. имели все важнейшие элементы орудий позднейшего времени, отражающие высокий уровень технической мысли в России.

Дальнейшее усовершенствование получили скорострельные орудия, предназначенные для учащенной стрельбы залпами. Такие орудия в XVII в. были известны под общим /175/ названием органов и органок 1. Все орудия имели лафеты.

Изготовление и употребление орудийных снарядов XVII в. характеризуется широким применением разрывных снарядов (пушечных гранат), чему способствовало появление металлургических заводов и применение чугуна в производстве ядер. Впервые пушечные гранаты были применены во время войны за освобождение Украины. После войны производство гранат продолжало расширяться. В ближайшие пять лет после войны (1668-1673 гг.) правительство получило только с тульских заводов более 25 тыс. пушечных гранат2.

Гранатной стрельбе периодически устраивались смотры. До нашего времени дошло описание одного из таких смотров, происходившего 21 января 1673 г. в Москве на Ваганькове в присутствии царя и представителей иностранных государств. Успехи гранатной стрельбы вызывали восхищение и зависть иностранцев. Верховые пушки (мортиры), отлитые русскими мастерами в 1668-1669 гг., стреляли гранатами до 13 пудов весом, что являлось большим успехом русской артиллерии XVII в.3.

Артиллерия XVII в. имела и серьезные недостатки, основным из которых была многокалиберность орудий.

По своему назначению (роду службы) все артиллерийские орудия попрежнему делились на крепостные, осадные и полевые (полковые).

Наиболее многочисленным был крепостной городовой наряд. В 1678 г. в 150 городах и пригородах, подчиненных Разрядному приказу, имелось 3575 орудий4. Крепостной наряд состоял из среднекалиберных и малокалиберных орудий и предназначался для обороны городов.

В русско-польскую войну 1632-1634 гг. артиллерия участвовала в составе малого (полевого) и большого (осадного) «наряда». Всего под Смоленск было направлено 256 орудий, т. е. почти в два раза больше, чем было у Ивана Грозного при осаде Казани. Это свидетельствует о значительном росте осадного и полкового «наряда», несмотря на большой ущерб, нанесенный артиллерии интервентами начала XVII в. /176/

Значительные изменения произошли и в составе «наряда». Все указанные орудия делились на осадные (50 орудий) и полевые (206 орудий). Осадные (стенобитные) орудия были очень громоздкими и стреляли тяжелыми ядрами (каменными до 4 пудов). Полевые орудия подразделялись на войсковые и полковые.

Войсковые орудия находились при большом полку, подчинялись только воеводе этого полка и обслуживали все войско. Существование осадного и полевого (войскового) «наряда» известно и в XVI в.

Особого внимания заслуживает наличие полковой артиллерии, возникшей в русском войске еще в середине XVI в. Каждый полк нового строя имел 6-12 полковых орудий. Наличие своей артиллерии в каждом солдатском, драгунском, а позднее и стрелецком полку повышало маневренность артиллерии и увеличивало боеспособность каждого полка.

Не меньшее значение в развитии русской артиллерии имело появление в русско-польскую войну конной полковой артиллерии. Полковая конная артиллерия появилась вместе с полками нового строя и находилась при драгунском полку.

Крупные изменения в составе и устройстве осадного и полкового наряда произошли во время войны с Польшей. В результате потери всего «наряда», участвовавшего в русско-польской войне 1632-1634 гг., осадный «наряд» в тринадцатилетнюю войну был пополнен новыми верховыми пушками (мортирами), стрелявшими гранатами весом от 1 до 13 пудов. Каменные ядра стали выходить из употребления, действенность осадного «наряда» повысилась. Осадные пищали имели сплошные чугунные ядра в 15-30 фунтов. В результате осадный «наряд» потерял свою прежнюю громоздкость и стал более подвижным и боеспособным.

Значительно расширились в войну состав и применение полковой артиллерии. По опыту солдатских полков полковая артиллерия была введена в стрелецких приказах. Таким образом, полковую артиллерию теперь имела вся пехота. К началу 80-х годов количество орудий в каждом полку увеличилось с 2-7 до 5-21, а калибр полковых орудий уменьшился; эти орудия имели ядра в 1-3 фунта вместо 5-10 фунтов. Это значит, что полковая артиллерия стала более подвижной и боеспособной.

В целом русское войско в походе во второй половине XVII в. имело около 350-400 орудий. Ф. Энгельс указывал, что количество орудий, участвовавших в сражениях в /177/ XVII в., было весьма значительно и что артиллерийские парки в 100-200 орудий представляли собой обычное явление 1. Значит, по количеству орудий русская полковая артиллерия XVII в. превышала артиллерию любой западноевропейской армии.

Все улучшения в составе и организации русской артиллерии явились результатом крупнейших достижений в производстве орудий. Древнейшим центром пушечного производства был Московский пушечный двор. На Пушечном дворе работало постоянно более ста мастеров и рабочих; кроме того, к кузнечным и другим работам привлекались московские ремесленники. Производительность Пушечного двора не могла удовлетворить возраставшие потребности в орудиях, и одновременно с Московским (большим) двором существовали «малые» пушечные дворы в Устюге, Вологде, Новгороде, Пскове, Тобольске и других городах. В конце XVII в. упоминается еще новый пушечный двор в Москве.

До начала 30-х годов в разных районах существовала лишь кустарная добыча руды и выплавка железа в ручных домницах. Добываемое таким путем железо удовлетворяло потребности местных казенных и посадских ремесленников, но этого железа не хватало для казенного производства оружия. Возросшие потребности в металле заставили правительство принять меры по расширению собственной металлургической базы.

Начинаются поиски собственной руды. Многочисленные экспедиции на Север, в Приуралье, в Поволжье увенчались успехом. В XVII в. в России возникают первые казенные медные и железоделательные заводы (мануфактуры): Ницынский, Красноборский, Пыскорский, Казанский, Смоленский и др.

Кратковременность существования казенных заводов объясняется несколькими причинами. У правительства не было опыта организации таких заводов, отсутствовали и квалифицированные мастера. Отдаленность заводов от центров переработки металла тормозила бесперебойность их снабжения, а небольшой объем продукции не удовлетворял потребности страны в металле. При всех указанных обстоятельствах казенные заводы не могли конкурировать с частными и постепенно прекратили свое существование.

Более жизнеспособными оказались частные железоделательные заводы (всего 15), возникшие в 30-х годах XVII в. (тульские, каширские, алексинские, олонецкие и др.), работавшие на местной руде. Появление их было вызвано военными потребностями государства. По договорам с правительством заводы обязывались поставлять свою продукцию в казну; первое место в этой продукции занимали вооружение и снаряжение войска.

Особенно большую роль в снабжении войска сыграли тульские и каширские заводы, производившие пушки, снаряды, ручное огнестрельное оружие и т. д. Так, например, в 1668-1673 гг. у них было закуплено в казну гранат ручных 154 169, гранат пушечных 25 313, ядер 42 718, железа и чугуна около 40 тыс. пудов и другие изделия.

Частное предпринимательство проникло в XVII в. и в такую отрасль военного производства, как изготовление пороха, который поставлялся в казну преимущественно с частных пороховых мельниц (заводов).

Производительность казенных и частных металлургических заводов во второй половине XVII в. была настолько значительной, что не только удовлетворяла военные потребности государства, но позволила России вывозить за границу пушки, ядра, ручное оружие и т. д.1.

V. ПЕХОТА XVI И XVII ВЕКОВ

Большой лук незадолго до этого исчез с европейского континента, за исключением Турции; арбалет применялся в последний раз гасконцами во Франции в первой четверти XVI столетия. Он был повсюду заменен мушкетом с фитильным замком, и этот мушкет, в разной степени совершенства или, вернее, несовершенства, отныне сделался вторым видом оружия пехоты. Фитильные мушкеты XVII века - неуклюжие механизмы несовершенной конструкции - были слишком крупного калибра, чтобы они могли обеспечить, кроме дальнобойности, по крайней мере некоторую меткость стрельбы и силу для пробивания нагрудника пикинера. Общепринятым около 1530 г. видом огнестрельного оружия являлся тяжелый мушкет, стрельба из которого велась с вилки, так как без такой подпорки стрелок не мог бы прицелиться. Мушкетеры носили меч, но не имели защитного вооружения и использовались либо для перестрелки в рассыпном строю, либо в особом разомкнутом построении для удержания оборонительных позиций или для подготовки атаки пикинеров на такого рода позиции. Вскоре они сделались очень многочисленными в пропорциональном отношении к пикинерам; в сражениях Франциска I в Италии они еще значительно уступали последним по численности, по спустя 30 лет по меньшей мере сравнялись с ними. Такое увеличение числа мушкетеров вызвало необходимость открытия некоторых тактических способов правильного размещения их в общем боевом порядке. Это и было сделано в тактической системе, названной венгерским боевым порядком , который был создан имперскими войсками во время их войн с турками в Венгрии. Мушкетеры, неспособные защищаться в рукопашном бою, всегда располагались таким образом, чтобы иметь возможность укрыться позади пикинеров. Таким образом, их располагали иногда на обоих флангах, иногда же по четырем фланговым углам; очень часто всё каре или колонна пикинеров окружалась шеренгой мушкетеров, причем последние находились под защитой пик воинов, стоявших позади них. В конце концов одержал верх принцип расположения мушкетеров на флангах пикинеров, примененный в новой тактической системе, которая была введена голландцами в их войне за независимость. Отличительной чертой этой системы явилось дальнейшее разделение трех больших фаланг, на которые делилась, согласно как швейцарской, так и венгерской тактике, каждая армия. Каждая из этих фаланг строилась в три линии; средняя из них, в свою очередь, подразделялась на правое и левое крыло, отделенное одно от другого дистанцией, равной по крайней мере ширине фронта первой линии. Вся армия была организована в полуполки, которые мы будем называть батальонами; в каждом батальоне пикинеры располагались в центре, а мушкетеры - на флангах. Авангард армии, имея в своем составе три полка, обыкновенно строился следующим образом: два полуполка непрерывным фронтом в первой линии; за каждым из ее флангов - другой полуполк; далее, в тылу, параллельно первой линии, становились остальные два полуполка, также непрерывным фронтом. Главные силы и арьергард помещались или на фланге, или позади авангарда, но строились обыкновенно таким же образом. Здесь мы до известной степени имеем возврат к старому римскому строю, с его тремя линиями и обособленными небольшими единицами.

Имперцы, а с ними и испанцы, сочли необходимым делить свои большие армии не на три вышеуказанные группы, а на большее число; но их батальоны или тактические единицы были гораздо крупнее голландских, сражались не в линейном строю, а колонной или в каре, и не имели постоянной формы для боевого порядка до тех пор, пока в войне Голландии за независимость испанцы не приняли для своих войск построение, известное под названием испанской бригады. Четыре таких крупных батальона, каждый из которых часто состоял из нескольких полков, построенные в каре, окруженные одной или двумя шеренгами мушкетеров и имевшие фланговые группы мушкетеров на своих углах, располагались с определенными интервалами на четырех углах квадрата, причем один из углов был обращен в сторону противника. Если армия была слишком велика, чтобы быть соединенной в одну бригаду, можно было формировать две бригады, и, таким образом, получались три линии, причем первая имела 2 батальона, вторая - 4 (иногда только 3) и третья - 2. Здесь, как и в голландской системе, мы обнаруживаем попытку вернуться к старой римской системе трех линий.

На протяжении XVI столетия произошла и другая значительная перемена; тяжелая рыцарская кавалерия была расформирована и заменена наемнической кавалерией, вооруженной, наподобие наших современных кирасиров, кирасой, шлемом, палашом и пистолетами. Эта кавалерия, значительно превосходившая подвижностью свою предшественницу, сделалась поэтому более грозной и для пехоты; но все же пикинеры того времени никогда ее не боялись. Благодаря такой перемене кавалерия стала единообразным родом войск и заняла в составе армии относительно гораздо большее место, особенно в период Тридцатилетней войны, который мы должны теперь рассмотреть. В это время система военного наемничества была общепринятой в Европе; образовалась категория людей, которые жили войной и ради войны; и хотя тактика от этого, может быть, выигрывала, но зато качество людского состава - материала, из которого образуются армии и который определяет их morale {моральное состояние, моральный облик. Ред.} , - от этого, конечно, пострадало. Центральная Европа была наводнена всякого рода кондотьерами, для которых религиозные и политические распри служили предлогом для того, чтобы грабить и опустошать целые страны. Индивидуальные качества солдата подверглись деградации, которая продолжалась в возрастающих масштабах до тех пор, пока французская революция не положила конец этой системе военного наемничества. Имперцы применяли в своих сражениях систему испанских бригад, помещая в линии 4 и более бригад и образуя таким способом три линии. Шведы при Густаве-Адольфе строились в шведские бригады, состоявшие каждая из 3 батальонов, одного впереди и двух несколько позади, причем каждый батальон был развернут в линию и имел в центре пикинеров, а на флангах мушкетеров. Оба вида пехоты располагались таким образом (они были представлены в равном числе), что, образуя непрерывную линию, каждый из них мог прикрывать другой. Предположим, что был отдан приказ образовать непрерывную линию мушкетеров; тогда оба крыла мушкетеров центрального, или переднего, батальона прикрыли бы своих пикинеров, став перед ними, в то время как мушкетеры двух других батальонов выдвинулись бы каждый на соответствующем фланге и стали бы в линию с первыми. Если ожидалась атака кавалерии, то все мушкетеры укрывались позади пикинеров, в то время как оба фланга этих последних выступали вперед и строились в одну линию с центром и таким образом составляли непрерывную линию пикинеров. Боевой порядок образовывался из двух линий таких бригад, составлявших центр армии, в то время как многочисленная кавалерия располагалась на обоих флангах, вперемежку с небольшими отрядами мушкетеров. Характерным для этой шведской системы является то, что пикинеры, которые в XVI столетии были видом войск, обладавшим великой наступательной силой, теперь утратили всякую способность к атаке. Они превратились всего лишь в средство обороны, и их назначением было защищать мушкетеров от атак кавалерии; этому последнему роду войск снова пришлось взять на себя всю тяжесть атаки. Таким образом, пехота утратила, а кавалерия восстановила свое положение. Вслед за тем Густав-Адольф вывел из практики кавалерии стрельбу, ставшую к тому времени для последней излюбленным способом ведения боя; он приказывал своей коннице всегда атаковать на полном скаку и с палашом в руке; и с этого времени, вплоть до возобновления сражений на пересеченной местности, всякая кавалерия, придерживавшаяся этой тактики, могла похвастаться большими успехами в соревновании с пехотой. Для наемной пехоты XVII и XVIII веков не может быть более сурового приговора, чем это обстоятельство, и все же с точки зрения выполнения всех боевых задач она была самой дисциплинированной пехотой всех времен.

Общим результатом Тридцатилетней войны для тактики европейских армий было то, что как шведская, так и испанская бригады исчезли, и армии стали располагаться теперь в две линии, причем кавалерия образовывала фланги, а пехота - центр. Артиллерия помещалась перед фронтом других родов войск или в образуемых ими интервалах. Иногда оставляли резерв, состоявший из кавалерии или из кавалерии и пехоты. Пехота развертывалась в линию глубиной в 6 шеренг; мушкеты были настолько облегчены, что можно было обходиться без вилки; во всех странах были введены патроны и патронташи. Соединение мушкетеров и пикинеров в одних и тех же пехотных батальонах привело к возникновению наисложнейших тактических перестроений, причем основанием для всего этого служила необходимость образования так называемых оборонительных батальонов, или, как бы мы их назвали, каре, для борьбы с кавалерией. Даже при построении простого каре было не легким делом так растянуть шесть шеренг пикинеров центра, чтобы они могли окружить со всех сторон мушкетеров, которые, разумеется, были беззащитны против кавалерии; но каково было образовывать из батальона подобным же образом крест, восьмиугольник или какие-нибудь другие причудливые формы! Таким образом оказалось, что система военного обучения в этот период была более сложной, чем когда-либо, и ни у кого, кроме солдата, прослужившего всю жизнь, не было ни малейшего шанса хотя бы приблизительно овладеть ею. В то же время очевидно, что все попытки на виду у неприятеля построиться в боевой порядок, способный отразить атаку кавалерии, были совершенно тщетны; любая боеспособная кавалерия оказалась бы в центре такого батальона прежде, чем была бы проделана четвертая часть всех этих перестроений.

В течение второй половины XVII столетия число пикинеров значительно уменьшилось по сравнению с мушкетерами, так как с того момента, когда пикинеры утратили всю свою наступательную силу, мушкетеры сделались подлинно активной частью пехоты. Более того, обнаружилось, что турецкая кавалерия, наиболее грозная конница того времени, очень часто прорывала каре пикинеров, в то время как ее атаки столь же часто отражались метким огнем линии мушкетеров. Вследствие этого имперцы совершенно упразднили пики в своей венгерской армии и иногда стали заменять их chevaux de frise {рогатками. Ред.} , сборка которых осуществлялась на поле сражения, причем мушкетеры носили острия от них как часть своего обычного снаряжения. В других странах также случалось, что армии посылались в бой без единого пикинера: мушкетеры полагались на действие своего огня и поддержку своей кавалерии, когда им угрожала атака конницы. Но все-таки для окончательного упразднения пики потребовались два изобретения: штык, изобретенный во Франции примерно в 1640 г. И усовершенствованный в 1699 г. настолько, что он стал удобным оружием, применяемым и поныне, и кремневый замок, изобретенный примерно в 1650 году. Штык, хотя, конечно, и не мог полностью заменить пику, давал мушкетеру возможность в известной мере обеспечить себе защиту, которую раньше, как предполагалось, он обычно получал со стороны пикинеров; кремневый замок, упростив процесс заряжания, позволял при помощи частой стрельбы не только возмещать недостатки штыка, но и достигать значительно больших результатов.

Из книги Сверхчеловек говорит по-русски автора Калашников Максим

«Горбоносая пехота» Голема Пришельцы, казалось бы, должны уступать русским во всем. Их образовательный уровень низок. Считать деньги, торговать да завозить товары на «точки» - велика ли премудрость? Они не прославились знаменитыми конструкторами, учеными или

Из книги Человек: Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и бессмертии. Древний мир - эпоха Просвещения. автора Гуревич Павел Семенович

РУССКАЯ ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ XI–XVII ВЕКОВ В русском средневековье антропологическое направление философской мысли было одним из основных. Своеобразие русских философских представлений о человеке, его призвании и назначении в мире определялось многими обстоятельствами.В

Из книги Том 15 автора Энгельс Фридрих

Ф. ЭНГЕЛЬС ФРАНЦУЗСКАЯ ЛЕГКАЯ ПЕХОТА Если когда-либо нашим волонтерам придется обменяться пулями с противником, то этим противником будет - всякий это знает - французская пехота; лучшим типом - beau ideal [прекрасным идеалом. Ред.] - французского пехотинца является солдат

Из книги Том 14 автора Энгельс Фридрих

Ф. ЭНГЕЛЬС ПЕХОТА Пехота - пешие воины армии. За исключением кочевых племен, у всех народов основная масса армии, если не вся армия, всегда состояла из пеших солдат. Так, даже в первых азиатских армиях - у ассирийцев, вавилонян и персов - пехота составляла, по крайней мере

Из книги Утопия в России автора Геллер Леонид

I. ГРЕЧЕСКАЯ ПЕХОТА Создателями греческой тактики были дорийцы, из дорийцев же спартанцы довели до совершенства древний дорический боевой порядок. Первоначально проходить военную службу должны были все классы, составлявшие дорийское общество, - не только

Из книги Основы философии автора Бабаев Юрий

II. РИМСКАЯ ПЕХОТА Латинское слово legio первоначально употреблялось для обозначения совокупности людей, отобранных для военной службы, и, таким образом, являлось синонимом армии. Затем, когда размеры римской территории и сила врагов республики потребовали более крупных

Из книги Философия: Конспект лекций автора Ольшевская Наталья

III. ПЕХОТА В СРЕДНИЕ ВЕКА Упадок, который пережила римская пехота, продолжался и в византийской пехоте. Своего рода принудительный набор в армию еще сохранялся, но ничего кроме самых негодных формирований в армии он не давал. Лучшие части армии составляли вспомогательные

Из книги Философия. Шпаргалки автора Малышкина Мария Викторовна

VI. ПЕХОТА XVIII ВЕКА Вместе с вытеснением пики из снаряжения пехоты исчезли все виды защитного вооружения, и отныне этот род войск состоял только из одного вида солдат, вооруженных кремневым ружьем со штыком. Эта перемена завершилась в первые годы войны за Испанское

Из книги Философия с шуткой. О великих философах и их учениях автора Калеро Педро Гонсалес

VII. ПЕХОТА ЭПОХИ ФРАНЦУЗСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ И XIX ВЕКА Когда войска европейской коалиции вторглись в революционную Францию, французы находились примерно в таком же положении, в каком незадолго до этого были американцы, с той лишь разницей, что они не имели таких же преимуществ

Из книги История мировой культуры автора Горелов Анатолий Алексеевич

Глава 2 Народный утопизм XVII–XX веков

Из книги автора

Специфика развития идеалистических традиций в философских теориях XVII–XVIII веков Идеалистическая традиция в философских теориях Нового времени также продолжает сохраняться и развиваться, давая свое решение основных философских и мировоззренческих проблем, которые

Из книги автора

Философия XVIII–XIX веков

Из книги автора

70. Постклассическая философия XIX–XX веков Постклассическая философия XIX века – этап развития философской мысли, непосредственно предшествующий современной философии.Одной из основных характеристик этого периода философии стал иррационализм – представление о том, что

Из книги автора

Философия XV–XVIII веков С кем разделить вечность?Занимая должность секретаря Второй канцелярии во Флоренции, Никколо Макиавелли близко познакомился с Чезаре Борджа. Должно быть, из-за дружбы с этим весьма неоднозначным персонажем, восхищение которым Макиавелли никогда

Из книги автора

Из книги автора

История средних веков В истории европейского Средневековья выделяют раннее Средневековье (V?XI вв.), зрелое (XII?XIII вв.) и позднее (XIV?XVI вв.). Таким образом, в Средние века частично входит и Возрождение, по крайней мере итальянское, которое датируется XIV?XVI вв. В других странах

И Лютцене и смерти короля положение антигабсбургской коалиции серьезно ухудшилось. Имперский командующий Валленштейн постепенно возвращал утраченные территории, и даже его убийство не смогло повлиять на ход войны. Казалось, что Габсбурги вот-вот победят. Французы, отчаявшись решить исход войны чужими руками, были вынуждены вступить в войну, что ознаменовало начало нового этапа Тридцатилетней войны. С этого момента война окончательно утратила религиозный окрас, так как католики-французы подняли оружие против католиков-испанцев, присоединившись к протестантам.

Маршрут терций из Испании во Фландрию. (wikimedia.org)

Год за годом стороны безуспешно пытались переломить ход войны с помощью осад, сражений и переговоров. Вдруг, в декабре 1642 года скончался первый министр Франции Ришельё (скорбь парижан можно оценить по песенкам, ходившим в народе после смерти кардинала: «Он ушел и теперь правит адом, а на страже у него дьяволы с алебардами стоят»).

В начале следующего года тяжело заболел уже немолодой Людовик XIII. В Мадриде сочли это хорошим знаком и приготовились к активным действиям против Франции в Испанских Нидерландах. В том случае, если испанцы одержат верх в генеральном сражении, можно было надеяться на выход Франции из войны и победу Габсбургов.

Начало кампании

Испанской армией командовал Франсиско де Мело. Для вторжения во Францию он сосредоточил около 30 тыс. человек: испанцев, итальянцев и немцев. Особенно высокими качествами отличалась испанская пехота (терция), более столетия наводившая ужас на врагов. Слабыми сторонами габсбургской армии были недостаток кавалерии, устаревшая организация и неоднородность состава.

В середине мая скончался король, престол был передан пятилетнему Людовику XIV. В это же время испанцы перешли границу и осадили небольшую арденнскую крепость Рокруа, которую защищал крошечный гарнизон. Молодой французский полководец герцог Энгиенский двинулся на помощь осажденным.

Из рода Конде

Стоит отдельно сказать о личности командующего. Луи де Бурбон-Конде родился в 1621 году в Париже и принадлежал к младшей ветви дома Бурбонов. Пока был жив его отец принц Конде-старший, молодой человек звался герцогом Энгиенским.

В юности Луи отличался буйным нравом и эксцентричными выходками, шокирующими французскую знать, однако Ришельё сумел разглядеть в нем военное дарование и перед смертью убедил короля назначить юношу командующим на фламандской границе. Интересно, что незадолго до своей кончины Людовик XIII пришел в сознание и рассказал Конде-отцу, что видел во сне как его сын «одержал величайшую победу». Всего через несколько дней сну короля было суждено сбыться.

Гравированный портрет принца Конде-младшего. (wikimedia.org)

Накануне битвы

Вечером 18 мая французские войска выстроились на поле перед Рокруа. Среди командиров не было единого мнения, стоит ли вступать полномасштабное сражение: опытный полководец Л’Опиталь предлагал уклониться от сражения, перерезав коммуникации испанцев, но герцог Энгиенский был непреклонен. Французские войска обладали превосходной кавалерией, которая расположилась на крыльях боевого порядка. В центре построилась в три линии пехота: батальоны стояли в шахматном порядке.

Перед пехотой разместилась артиллерия. Всего 15 тысяч пехоты и 7 тыс. кавалерии при 12 орудиях. Испанцы построились зеркально: пехота, сведенная в огромные колонны-терции, в центре в трех эшелонах, кавалерия на флангах. Кроме того, тысяча мушкетеров заняла лес на левом фланге. Этот засадный полк должен был атаковать французскую кавалерию, когда она ринется в атаку на испанское крыло. Всего испанцы имели 16 тыс. пехоты и 5 тыс. кавалерии при 18 пушках. Мело ожидал подхода подкреплений и поэтому решил придерживаться оборонительной тактик

Схема сражения при Рокруа. (wikimedia.org)

Посреди ночи во французский лагерь явился испанский перебежчик и сообщил Конде о том, что Мело ждет подкреплений с минуты на минуту, а в лесу на правом фланге притаились испанские мушкетеры. Герцог решил действовать немедленно. Под прикрытием артиллерии, он зачистил лес от испанских стрелков, о чем не знал Мело, считая, что его левый фланг надежно защищен. Вскоре наступил рассвет, испанские пушки открыли огонь по врагу и быстро подавили французскую артиллерию, однако Конде-младший уже повел свои войска в атаку.

Ла Ферте, командующий первым эшелоном левого крыла атаковал испанскую кавалерию на своем фланге чересчур рьяно — всадники, мчавшие галопом, смешались и достигли порядков испанцев дезорганизованной толпой и тут же были смяты всадниками Мело. Ни контратака, ни ввод в бой второй линии не помогли делу — левый фланг был разгромлен, а Ла Ферт пленен. В это же время итальянские терции ринулись в атаку на французские батальоны. Французская пехота оказалась в тяжелом положении: слева вражеская конница, французские орудия захвачены и бьют в упор, терции врага теснят пехотинцев. К 6 утра положение Конде стало критическим.

Коренной перелом

Единственное место на поле боя, где герцогу Энгиенскому сопутствовал успех, было правое крыло. Очистив от испанцев лес, он послал кавалерию обходить испанцев, а когда те развернулись на нее для отражения атаки, Конде-младший сам ударил по открывшемуся флангу испанской конницы, которая обратилась в бегство. Тут же молодой полководец решился на дерзкий маневр.

Со своей кавалерией он пронесся между эшелонами габсбургской пехоты и ударил в тыл пехоте первой линии и кавалерии испанцев, наседавшей на его пехоту. В это время французы ввели в бой резервы, сумели разгромить итальянские терции Мело и отбить несколько орудий. Оставшиеся боеспособными пять испанских терций их командующий Фонтен построил в каре и, не сознавая реального положении вещей, вместо того, чтобы организованно отступить с поля боя, стал ожидать атаки французов.

Солдаты испанской терции. Кадр из к/ф «Капитан Алатристе». (wikimedia.org)

Герцог Энгиенский, помня о подкреплениях, спешащих к испанцам, перестроил войска для атаки Фонтена. Трижды французы подступали к испанскому каре и трижды были отбиты. Терции представляли собой как бы бастион, состоявший из людей, ощетинившийся пиками и мушкетами. Подпуская атакующих ближе, испанцы выкатывали артиллерию и вели огонь картечью в упор. Но силы обороняющихся постепенно таяли, ощущалась нехватка пороха и боеприпасов. Вскоре оружие сложила вторая из оставшихся терций «Гарсиас». Оборону держала лишь терция «Альбукерке», но и там замаячил белый флаг. Отряд герцогской свиты, подошедший для принятия капитуляции, испанцы приняли за новую атаку и открыли огонь. Конде-младший, обеспечив взаимодействие всех родов войск, продолжил бой, вскоре сломив сопротивление испанцев, с которым обошелся весьма гуманно: последним защитникам были сохранены знамена и шпаги.

«Битва под Рокруа. Последняя терция» Аугусто Феррер-Далмау, 2011. (wikimedia.org)

Окончание сражения

Когда к полю боя подошли испанские подкрепления, для Мело было все кончено. Цвет испанской пехоты, составлявшей национальную гордость, остался лежать у стен небольшой арденнской крепости. Испанцы потеряли около половины армии: 7−8 тыс. убитыми и ранеными и около 4 тыс. пленными. Французы захватили артиллерию и обоз. Однако и самим победителям не поздоровилось: французы потеряли не менее 5 тысяч. человек убитыми и ранеными.

Граф Энгиенский на поле битвы при Рокруа. (wikimedia.org)

Битва при Рокруа является одной из славных страниц в истории французского оружия, но тем не менее не привела к миру. Впереди были еще пять лет Тридцатилетней войны, которая завершится только в 1648 году победой Франции, мир с Испанией Мазарини заключит только в 1659. В этой битве ярко проявилась необходимость более тесного взаимодействия между кавалерией, игравшей активную роль в сражении и пехотой. При Рокруа ярко раскрылся талант одного из самых противоречивых и замечательных полководцев Франции — герцога Энгиенского, будущего великого Конде, соратника и противника . Кроме того, эта победа стала первой битвой в царствование нового короля, открыв славную эпоху Людовика XIV. Испанская пехота показала чудеса мужества и стойкости, продемонстрировав свои лучшие качества, однако ее ветераны остались лежать на поле боя при Рокруа, и вскоре ее слава померкнет в битве при Дюнкерке (1658 год). Старая испанская терция уступила место более гибкому линейному строю.